Появление этого корабля вызвало шок в военно-морских кругах всех стран. Еще бы — новый линкор настолько превосходил любого из своих собратьев, что все многочисленные броненосные эскадры впору было пускать на слом — они мгновенно устарели. Стало ясно: в военном кораблестроении произошла революция, возвестившая о новой эпохе — эпохе концепции “all-big-gun” (“только большие пушки”). А имя произведшего фурор первенца превратилось в нарицательное для обозначения целого класса линкоров. Нетрудно догадаться, что речь идет о “Дредноуте” — одном из самых знаменитых кораблей в мировой истории.

Главная особенность нового линкора — состав вооружения. “Дредноут” совсем не имел пушек среднего калибра, зато нес десять 12-дюймовок, то есть в 2,5 раза больше, чем любой из его предшественников! Но тут непроизвольно вспоминается поговорка, что “новое — это хорошо забытое старое”. Действительно, первые батарейные броненосцы 1860-х годов (да и их парусные предки тоже) по существу полностью соответствовали принципу “all-big-gun”: на их деках находились многочисленные пушки одного (для своего времени весьма солидного) калибра. Более того, в 1864 году англичане построили броненосец береговой обороны “Ройял Соверин”, у которого артиллерия (пять 10,5-дюймовых пушек) размещалась в четырех башнях, расположенных в диаметральной плоскости и способных вести огонь на оба борта — чем не прообраз будущих дредноутов? Однако дальше эволюция броненосца пошла по другому пути. Противоборство снаряда и брони привело к тому, что калибр орудий, способных пробивать все утолщающуюся броню, непрерывно возрастал, и сами пушки превратились в монстров, имевших скорее моральное значение, нежели военное. Достаточно сказать, что их практическая скорострельность иногда не превышала четырех выстрелов в час, а точность наведения по горизонту из-за несовершенства гидропривода составляла плюс-минус один градус. Попасть из них в неприятеля можно было разве что при стрельбе в упор. И становится понятным, почему с появлением скорострельной артиллерии чудища главного калибра были низведены до ранга второстепенного оружия. Даже в 1904 году, когда бездымный порох, электропривод и прочие технические достижения подняли роль тяжелых орудий на должную высоту, командиры кораблей порт-артурской эскадры продолжали считать главной силой своих броненосцев 152-миллиметровки Канэ — об этом можно судить хотя бы по многочисленным рапортам и спорам о возвращении переданных на сухопутный фронт пушек...

Таким образом, создавать броненосец с “только крупными пушками” в 80-е и 90-е годы прошлого века не имело смысла. Именно поэтому и остался нереализованным проект корабля с восемью 305-мм орудиями, предложенный лейтенантом В. Степановым и повторявший по схеме старый английский “Ройял Соверин” — увы, в то время он был слабее любого “нормального” броненосца с развитой артиллерией среднего калибра и стандартными четырьмя 12-дюймовками.

Предпосылки для возникновения “Дредноута” сложились только к началу XX века. Итальянский конструктор генерал Витторио Куниберти, отчаявшись заинтересовать собственными идеями высшее морское командование (“нет пророка в своем отечестве”!), опубликовал в известном ежегоднике “Джейн'с файтинг шипс” за 1903 год статью под названием “Идеальный линкор для британского флота”, в которой высказался за создание 17000-тонного корабля, обладающего скоростью 24 узла и вооружением из 12 305-мм орудий. Главным аргументом в пользу такого вооружения был тезис о том, что потопить броненосец неприятеля можно лишь благодаря попаданию в броневой пояс только самых крупных снарядов. А недостаточная скорострельность 305-мм пушек требовала увеличения их числа. Вместе с тем Куниберти полагал, что дальность артиллерийского боя будет невелика, и потому его, в общем-то, правильные выводы многим казались неубедительными. К примеру, когда итальянские броненосцы типа “Витторио Эммануэле” находились в постройке, они провозглашались их создателями как “сильнейшие в мире”, хотя при мощной средней артиллерии несли всего две 12-дюймовки и по существу были форменными “антидредноутами”.

Впрочем, насчет дальности морского боя в предстоящей войне заблуждался не только Куниберти. Со времен Лиссы моряки всех стран, зачарованные таранной тактикой, представляли сражение между флотами в виде большой свалки с пальбой в упор. Достаточно сказать, что в изданных в России в 1901 году “Правилах артиллерийской службы” дальность стрельбы в 7-15 кабельтовых (1,3-2,8 км) оценивалась как средняя, свыше 15 каб.— большая и 25 каб. (4,6 км) — предельная. Более дальновидный адмирал С. О. Макаров уже в 1897 году считал вполне допустимой стрельбу на 7 км, а англичане два года спустя пришли к выводу, что современные приборы и прицелы в ближайшем будущем позволят вести огонь на дальность не менее 6-8 км. Опыт же русско-японской войны показал, что даже эти прогнозы были далеки от истины; русским и японским пушкам пришлось вести дуэль на значительно больших дистанциях.

Собственно говоря, увеличившаяся дальность стрельбы и породила “Дредноут”. Во-первых, крупнокалиберные орудия отличаются лучшей меткостью. Во-вторых, корректировка огня осуществлялась по всплескам, и было важно не спутать разрывы снарядов разных калибров. Последнее удавалось не всегда: фонтаны воды от 305-мм и 234-мм снарядов, к примеру, не так-то просто различить. Сей факт стал еще одним аргументом в пользу перехода к единому калибру.

Наиболее последовательным сторонником этих идей был адмирал британского флота Джон Фишер — незаурядная личность, внесшая огромный вклад в развитие мирового кораблестроения. В тандеме с инженером Филиппом Уаттсом, с которым он познакомился еще в 1881 году, командуя броненосцем “Инфлексибл”, Фишер разрабатывал один проект за другим, постепенно подходя к самому знаменитому своему детищу. Уже в 1902 году, параллельно с Куниберти, он предложил вариант линкора под условным названием “Антейкебл”, который при водоизмещении 17 тыс. т должен был иметь скорость 21 узел и нести двенадцать 305-мм орудий. Проект остался на бумаге, но лег в основу следующих разработок — непосредственных предшественников “Дредноута”.

Детальное обсуждение “линкора будущего” состоялось в британском Адмиралтействе в январе — феврале 1905 года. После бурных дебатов из восьми предложенных Фишером вариантов остановились на одном, довольно близком к “Антейкеблу”. Подготовкой рабочих чертежей занимался главный кораблестроитель флота и давний знакомый Фишера Ф.Уаттс, и 2 октября в Портсмуте состоялась закладка нового корабля, получившего имя “Дредноут” (“Dreadnought”, что дословно переводится как “Не имеющий страха”, “Бесстрашный”).

Помимо артиллерии, линкор имел ряд других важных особенностей. Вместо паровых машин он был оснащен турбинами Парсонса, позволившими развить рекордную скорость в 21 узел. Отопление котлов (18 типа “Бабкок энд Уилкокс”) было смешанным — на угле и нефти. Но самое главное — это темпы, которыми шло строительство. Англичане уложились в немыслимые сроки: уже через один год и один день после закладки “Дредноут” вышел в море на испытания, а еще через два месяца официально вступил в строй флота Его Величества.

Столь сжатые сроки вынудили разработчиков в некоторых случаях принимать не самые лучшие решения. Так, от предлагавшихся трехорудийных башен пришлось отказаться: вместо них на “Дредноут” установили готовые (и уже несколько устаревшие) башни, предназначавшиеся для броненосцев “Лорд Нельсон” и “Агамемнон”. На систему бронирования корабля повлиял опыт русско-японской войны: как и в случае с “Андреем Первозванным”, англичане пошли на максимальное увеличение площади бортовой брони в ущерб ее толщине, при этом, правда, усилили и горизонтальную защиту. Последняя при увеличении дистанции боя и, следовательно, большем угле падения снарядов, начинала играть очень важную роль. Общий вес брони составил 5000 т, или 27,9% от нормального водоизмещения. В целом бронирование “Дредноута” на момент его рождения можно считать вполне приличным; однако оно оказалось не рассчитанным на стремительный прогресс артиллерии и очень быстро устарело.

Ходовые испытания прошли успешно. Турбины, впервые установленные на корабле такого ранга, работали бесшумно и с минимальной вибрацией. В 1907 году во время трансатлантического перехода в Вест-Индию и обратно “Дредноут” показал хорошую мореходность и прошел 7000 миль со средней скоростью в 17,5 узла без каких-либо поломок. Полтора года назад англичане пытались провести подобный эксперимент для эскадры своих броненосных крейсеров, но потерпели фиаско: 3 корабля сошли с дистанции, а остальные 3 хотя и пересекли Атлантику 18,5-узловым ходом, но прибыли к финишу с совершенно разболтанными машинами и требовали немедленного ремонта.

Вместе с тем столь новаторский корабль, да еще созданный за кратчайший срок, не мог не иметь недостатков. Авторитетный военно-морской историк М.М.Дементьев вообще считал творение Фишера “худшим кораблем, когда-либо построенным в Англии”, мотивируя свое утверждение так: “Этот корабль ни разу в своей истории не заходил сам в Портсмут, в котором строился и который считался портом его приписки; вход в этот порт узкий и извилистый, его можно преодолеть лишь на ходу до 9 узлов, а “Дредноут” на такой скорости вообще не управлялся”. Критиковали новый линкор и его современники: Уильям Уайт, лорд Брассей, американский теоретик Мэхэн и другие. Но факт остается фактом: эффект постройки “Дредноута” был сравним лишь с появлением первых броненосцев полвека назад: новейшие линкоры всех стран сразу же стали беспомощными “стариками”...

Британская судостроительная промышленность весь 1906 год работала практически на один корабль: Адмиралтейство заморозило свои программы в ожидании испытаний “Дредноута”. Ну, а затем приступили к созданию нового линейного флота — флота дредноутов. Основным лозунгом того времени стало знаменитое высказывание Фишера (по-английски звучащее рифмованно): “Строить первыми, строить быстро, строить новый лучше предыдущего!” С первой частью фразы англичане справились: уже в декабре 1906 года состоялась закладка “Беллерофона”, а затем с месячным интервалом — еще двух однотипных кораблей. Все они повторяли “Дредноут”, но имели 102-мм пушки вместо 76-мм и несколько измененную систему бронирования (улучшенную противоторпедную защиту, за что пришлось заплатить уменьшением толщины бортовой брони).

Дредноуты следующей серии типа “Сент-Винсент” отличались чуть большими размерениями и новыми 305-мм орудиями с длиной ствола в 50 калибров вместо 45-калиберных. Однако в целом замена мало что дала: башня корабля стала тяжелее на 5,6% (950 т вместо 900 т), но бронепробиваемость выросла всего на 3% при значительно меньшей живучести ствола. Англичане посчитали, что целесообразнее повысить мощь орудия увеличением калибра, а не длины ствола.

Тем не менее в 1909 году были заложены еще 3 линкора с 12-дюймовой артиллерией. Их главным отличием стало иное размещение башен с целью усилить бортовой и кормовой залпы. Увы, на практике это оказалось нереальным: при стрельбе на один борт пороховые газы сильно разрушали надстройки и навесной мостик. В целом ничего выдающегося в кораблях типа “Нептун” не было, и принцип “новый лучше предыдущего” поначалу оказался англичанам не по зубам.

В годы первой мировой войны “12-дюймовые” линкоры Гранд Флита уже считались второстепенной силой. Даже участвуя в Ютландском бою, они почти не получили повреждений (за исключением “Колоссуса”, в который попало два немецких снаряда). Тем не менее один из них — “Вэнгард” — погиб в июле 1917 года от взрыва боезапаса, разделив печальную участь “Императрицы Марии”. Трагедия также произошла в главной оперативной базе флота (в Скапа-Флоу), когда корабль стоял на якоре... 804 матроса и офицера погибли.

А наибольший боевой успех выпал на долю “Дредноута”. Правда, линкор нанес ущерб противнику не артиллерией и не торпедами, а... тараном. 18 марта 1915 года он ударом форштевня отправил на дно германскую субмарину U-29 вместе с ее экипажем.

В 1921—1922 годах первое поколение британских дредноутов пошло на слом. Лишь “Колоссус”, также исключенный из списков флота еще в 20-м, восемь лет ждал своей разборки на металл. Любопытная деталь: этот корабль в 1919—1920 годах числился в ранге учебного и был окрашен в совершенно нетипичные для дредноутов цвета — черный корпус, белые надстройки, палевые трубы. То была своего рода ностальгия по “викторианским” временам — периоду былого могущества “владычицы морей”...

(Статья С.Балакина из журнала “Моделист-Конструктор”)