Утром 9 августа 1904 года японские войска настолько приблизились к Порт-Артуру, что осадная артиллерия начала бомбардировать корабли Тихоокеанской эскадры, стоявшие на внутреннем рейде. Больше медлить было нельзя, и командующий эскадрой контр-адмирал Витгефт скрепя сердце решился наконец приступить к выполнению операции, которой давно и настоятельно требовало от него командование: прорыв во Владивосток был назначен на следующее утро. Однако сообщение о выходе русских кораблей в море достигло Владивостока лишь в 4 часа дня 11 августа и явилось полной неожиданностью для командования. И это спутало все заранее разработанные планы.

Согласно замыслу предполагалось, что для усиления прорывающейся эскадры навстречу ей из Владивостока выйдет отряд броненосных крейсеров, который будет дожидаться ее в Корейском проливе близ острова Цусимы. И, действительно, сразу по получении донесения из Порт-Артура “Россия”, “Громобой” и “Рюрик” получили приказ выйти в поход на следующее утро, 12 августа. Кто мог знать, что в гот самый момент, когда отдавался этот приказ, все было уже кончено: прорыв не удался, большая часть русских кораблей возвращалась в обреченный Порт-Артур, остальные рассеялись по нейтральным портам...

В соответствии с полученной от начальства директивой контр-адмирал Иессен привел свой отряд в Корейский пролив на параллель Фузана ранним утром 14 августа, проскочив в ночной темноте мимо поджидавшей его здесь эскадры броненосных крейсеров японского адмирала Камимуры. Лишь в 4 часа 40 минут на русских кораблях заметили противника: “Идзумо”, “Токива”, “Адзума” и “Ивате” шли в рассветной мгле в восьми милях севернее русского отряда, отрезая ему путь к отступлению на Владивосток. Почти одновременно обе колонны повернули на восток и легли на параллельные курсы, а в 5 часов 30 минут заговорили орудия.

Ведя бой, Иессен, державший свой флаг на “России”, повернул на север, но, увидев, что “Рюрик”, концевой корабль русского отряда, стал отставать, вернулся, стараясь прикрыть пострадавший от вражеских снарядов крейсер и дать ему возможность исправить повреждения. Терпя большой урон от огня японских кораблей, “Россия” и “Громобой” маневрировали вокруг “Рюрика”. Около 8 часов утра Иессену показалось, что крейсер несколько выправился на курсе и способен вести бой. Как раз в это время к месту сражения начали подходить легкие крейсеры контр-адмирала Уриу. И тогда Иессен решил увлечь за собой в преследование мощные корабли Камимуры в надежде, что “Рюрик” сможет сам отбиться от вражеских легких крейсеров. Но на самом деле положение “Рюрика” было отчаянное.

Корабль горел, кормовые отделения были затоплены, руль заклинило, и “Рюрик” еле-еле управлялся машинами. От первых же японских залпов погиб весь старший офицерский состав во главе с командиром, поэтому командование принял лейтенант К. Иванов. Окончательно потеряв ход, “Рюрик” вел безнадежный бой с легкими крейсерами японцев. Его уцелевшие орудия изрыгали снаряды в окружавшие со всех сторон японские крейсеры и миноносцы, Наконец, видя, что “Нанива” (40), “Такачио”, “Ниитака” и “Цусима” приближаются, чтобы захватить корабль, Иванов приказал открыть кингстоны. В 10 часов 30 минут броненосный крейсер “Рюрик” погрузился в воду и лег на дно Японского моря.

Тем временем японские броненосные крейсеры продолжали преследовать уходящие на север “Россию” и “Громобой”. К удивлению Камимуры, скорость русских кораблей, несмотря на хорошо видимые на них разрывы снарядов, не уменьшалась. Около 10 часов на флагманском крейсере “Идзумо” кончился боезапас, и японский адмирал приказал прекратить преследование.

“Россия” и “Громобой” пришли во Владивосток 16 августа без крупных повреждений.

В бою 14 августа превосходство японцев было не только количественным, но и качественным. Их корабли развивали ход в 20-22 узла против 17-20 узлов у русских. Превосходство японской эскадры становилось еще очевиднее при сравнении бортовых залпов. В этом случае против шестнадцати 203-мм и сорока двух 152-мм японских орудий русский отряд мог выставить лишь шесть 203-мм и двадцать два 152-мм.

Такова оказалась цена пренебрежения царского флота к броненосным крейсерам нового типа, разработке которых японцы уделяли пристальное внимание после сражений 1895 года в Желтом море... Некоторые специалисты тогда считали даже, что “тип броненосного крейсера, в самом точном смысле этого слова, создан японцами, конечно, при помощи таких опытных судостроительных фирм, как, например, “Эльзвик”. Ссылка на эту фирму, конечно, не случайна: именно у нее японцы перекупили два броненосных крейсера, предназначавшихся для чилийского флота (см. “М-К” № 4, 1979).