В один день, в одном бою погибли корабли, завершившие развитие немецких броненосных крейсеров, начало которым положил “Фюрст Бисмарк”, спущенный на воду в Киле в 1897 году. Морские специалисты тех лет с недоумением отмечали поразительную близость боевых элементов этого броненосного крейсера и тогдашнего немецкого эскадренного броненосца типа “Кайзер”. В самом деле, “Кайзер” при водоизмещении 10975 т нес 240, 150 и 88-мм орудия, 102—305-мм броневой пояс, 63—76-мм броневую палубу и 114—254-мм орудийные башни. Крейсер “Фюрст Бисмарк” был во всем чуть-чуть поменьше: при водоизмещении 10700 т он был вооружен примерно такими же орудиями — 240, 150 и 88-мм и нес немного более тонкую броню: пояс 102—203 мм, палуба 32—51 мм и башни 102—203 мм. Единственное различие, да и то небольшое, было в скорости хода и запасе топлива — 17,5 узла и 9% от водоизмещения у “Кайзера” и 19 узлов и 11,2% от водоизмещения у “Фюрста Бисмарка”.

“Если же взглянуть на характер бронирования, — писал в 1902 году русский морской офицер Л. Кербер, — то сходство получится еще более поразительным, поэтому “Фюрст Бисмарк” надо признать переходным типом от линейных кораблей к броненосным крейсерам”.

Большое сходство немецких эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров не было случайным. Оно отразило те колебания и неопределенность во взглядах на роль и задачи флота, которые царили в верхах Германской империи в начале 1890-х годов. Морское министерство тогда возглавлял адмирал Гольман, считавший крейсерские операции против английской торговли основой войны на море. Но в недрах флота уже зрели новые идеи.

Как-то раз после обеда с морскими офицерами в Кильском замке кайзер Вильгельм II предложил обсудить вопрос о том, как должен развиваться в будущем германский флот. Неясные и противоречивые мнения, высказанные в ответ на это предложение, в конце концов вывели кайзера из себя.

Тогда взял слово капитан первого ранга Тирпиц и изложил глубоко продуманную программу будущего развития германского флота, основой которого, по его мнению, должны были стать крупные линейные корабли, предназначенные для генерального сражения. Постройка же крейсеров, считал Тирпиц, может рассматриваться только как второстепенная для германского флота задача. Стройная и логичная доктрина увлекла кайзера. “У Вильгельма одна мысль, — иронически говорила потом мать кайзера, — иметь флот, который был бы больше и сильнее английского”. Но, увы, взбалмошный и крайне неуравновешенный характер немецкого монарха исключал какую-либо устойчивость взглядов.

В 1895 году, готовясь к выступлению в рейхстаге, он неожиданно для Тирпица, ставшего к тому времени морским министром, решил провозгласить программу строительства крейсерского флота. Тирпиц бросился отговаривать императора от этого намерения, и тот как будто согласился с его доводами. Но, выйдя на трибуну, Вильгельм не удержался и стал доказывать рейхстагу, что Германии необходим и линейный и крейсерский флот. В результате такой двойственности политика правительства несла на себе печать неясности и нерешительности, что и получило свое отражение в боевых элементах задуманных тогда кораблей.

Так, традиционной особенностью немецкого кораблестроения всегда было стремление не строить чересчур крупных кораблей, а первый же германский броненосный крейсер оказался по водоизмещению почти равным броненосцу. Правда, впоследствии этот конструкционный перекос был выправлен, и водоизмещение следующих пяти броненосных крейсеров значительно уменьшилось. Первым из них оказался “Принц Генрих”, на котором число 240-мм орудий было уменьшено до двух, а число 150-мм пушек до десяти. Но если на “Фюрсте Бисмарке” вся эта средняя артиллерия была как бы “размазана” по всему кораблю, то на “Принце Генрихе” она сконцентрирована в средней части. Здесь для лучшей защиты 150-мм орудий над броневым поясом по ватерлинии впервые появляется характерный для немецких броненосцев второй пояс по всей длине между башнями, над ним броневой пояс каземата, выше которого уже на уровне верхней палубы устанавливались четыре одноорудийные башни.

“Принц Генрих” послужил прототипом для двух следующих броненосных крейсеров — “Принца Адальберта” и “Фридриха Карла”. При водоизмещении, возросшем с 8900 т до 9050 т, эти корабли развивали большую скорость и вместо двух 240-мм орудий главного калибра несли четыре 210-мм пушки. За этими крейсерами последовали еще два более крупных и более скоростных — “Роон” и “Йорк”. Завершили линию развития “Шарнхорст” и “Гнейзенау”.

По мнению специалистов, германские броненосные крейсеры отличались от современных им английских и французских меньшим водоизмещением и радиусом действия, меньшей скоростью хода и меньшим калибром главной артиллерии. Однако, уступая иностранным крейсерам по всем этим качествам, немецкие корабли отличались хорошим бронированием и весьма совершенной системой непотопляемости. Важность этих качеств, которым в германском флоте вообще уделялось особенно большое внимание, выявилась в первых же сражениях империалистической войны. Правда, “Фюрст Бисмарк” был переведен в разряд учебных, и Германия вступила в войну, располагая семью броненосными крейсерами.

В конце 1915 года, подводя итоги войны на море, кайзер Вильгельм вынужден был констатировать: “Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов”. И действительно, в первые же полтора года войны немцы лишились здесь нескольких боевых кораблей, среди которых были и два броненосных крейсера.

Русские моряки показали себя настоящими мастерами минной войны, поставив с октября 1914-го по март 1915 года 14 крупных минных заграждений на подходах к Мемелю, Полангену, Пиллау, Данцигской бухте. 14 ноября 1914 года на одном из этих заграждений подорвался и через пять часов затонул броненосный крейсер “Фридрих Карл”. За 10 дней до этого такая же судьба постигла другой немецкий броненосный крейсер, “Йорк”, который, идя в Вильгельмсхафен для ремонта, в заливе Яде в густом тумане наткнулся на две немецкие же мины и пошел ко дну вместе с 250 членами команды.

1915 год оказался злосчастным для третьего броненосного крейсера — “Принца Адальберта”. Все началось с того, что 25 января он основательно сел на мель, приняв 400 т воды. Его удалось спасти с помощью остроумного приема: несколько эсминцев в сомкнутом строю проходили полным ходом близ сидевшего на мели “Принца Адальберта”, пока разведенная ими волна не сняла его. Спустя полгода “Принц Адельберт”, поспешавший на помощь крейсеру “Роон”, который вел перестрелку с русскими крейсерами, был атакован английской подводной лодкой Е-9, прорвавшейся в Балтику в октябре 1914 года. Полученные им повреждения были столь серьезны, что он с большим трудом вернулся на базу. А еще через три месяца другая английская лодка, Е-8, окончательно добила его.

Судьба “Шарнхорста” и “Гнейзенау” уже известна читателям. Что же касается двух оставшихся немецких броненосных крейсеров, то “Принц Генрих” и “Роон” принимали участие во многих демонстрациях германского флота на Балтике. Правда, эти демонстрации были быстро скованы русскими моряками. К концу 1915 года сложилось положение, о котором Фирле — автор официального германского труда “Война на Балтийском море” — весьма красноречиво сказал: “Дальнейшие несчастные случаи на минах заграждения в средней части Балтики заставили начальника действующего отряда отложить всякие наступательные действия”. Это решение положило конец деятельности уцелевших броненосных крейсеров: “Принц Генрих” был превращен в учебный корабль, а “Роон” — в плавучую казарму.

Таким образом, из восьми немецких броненосных крейсеров погибло пять — процент более высокий, чем для английских. Но нельзя упускать из виду, что Германия в отличие от Англии проиграла и войну...