12 ноября 1941 года, не дожидаясь отбоя воздушной тревоги, директор Севастопольского морского завода М. Сургучов поднялся наверх из бомбоубежища и увидел, что “юнкерсы” кружат над крейсером “Червона Украина”. Они непрерывно пикировали на корабль, ожесточенно отбивавшийся от них огнем зениток и пулеметов. Матросы стреляли по немецким самолетам даже из винтовок...

“Все это происходило метрах в двухстах от того места, где я стоял, — вспоминал потом Сургучов, — нас разделяла Южная бухта. Неподвижный крейсер оказался в очень невыгодном положении. Бомбы рвались со всех сторон, вода вокруг бурлила. Задымили дымовые шашки, — видимо, в них угодили осколки. Потом взметнулся уже не столб воды, а столб огня и дыма — бомбы попали в район носовой трубы. Находившихся там краснофлотцев взрывной волной подбросило вверх и откинуло на несколько десятков метров. А бомбы все рвались и рвались. “Юнкерсы” продолжали наседать. После одного из взрывов носовая часть “Червоной Украины” заметно осела в воду, но корабль продолжал вести бой и держаться на плаву”.

Воздушные налеты продолжались до наступления темноты, но больше ни одна бомба не достигла цели, и экипаж делал все для спасения корабля. Однако через две огромные пробоины в правом и левом бортах во внутренние помещения корабля проникло четыре тысячи тонн воды. В ночь на 13 ноября крен на левый борт достиг критических 40°, и командир “Червоной Украины” капитан II ранга Н. Заруба приказал покинуть корабль. В четыре часа утра, когда последний барказ отошел от крейсера, он, перевернувшись, ушел под воду с поднятым кормовым флагом. На дно Южной, бухты лег крейсер, который первым ввели в состав флота после Великой Октябрьской революции. Он был единственным советским крейсером, погибшим в годы Великой Отечественной войны.