Как ни скрывали англичане тактико-технические данные своего первого линейного крейсера “Инвинсибл”, кое-какая информация о нем все же просочилась в Германию. Выяснилось, что “Инвинсибл” станет подобием “Дредноута”, только вместо 305-мм орудий будет нести такое же количество 234-мм пушек. Не раздумывая долго, немцы решили сделать так же, как англичане: заложенный ими крейсер “Блюхер” был облегченным подобием строившегося в это же время первого германского дредноута “Нассау”, вооруженным не 280-мм, а 210-мм орудиями. Увы, просочившаяся из Англии информация на деле оказалась дезинформацией. Вот почему “Блюхер” получился настолько слабее “Инвинсибла”, что у немцев язык не повернулся назвать его линейным крейсером. Он получил необычное для тех лет название “тяжелого крейсера” и рассматривался как переходный тип между прежними броненосными и новыми линейными крейсерами.

Зато в конструкции следующего корабля — “Фон дер Танн” — в полной мере проявились те особенности, которые отличали все немецкие линейные крейсеры от английских. В германских линейных крейсерах эскадренные требования преобладали над крейсерскими, и вот в чем это проявлялось: Считая целью и центром тяжести всей тактики флота генеральный бой, Тирпиц оценил значение высокой живучести корабля, созданного для эскадренного сражения. “Высшим качеством корабля, — писал он, — следует считать его способность сохранять плавучесть в вертикальной плоскости и продолжать бой”.

Для выполнения этого требования немецкие кораблестроители исследовали остойчивость и плавучесть судов на сотнях моделей. В результате были установлены наилучшие марки броневой стали, выявлены наивыгоднейшие способы расположения брони, оценено свойство угля поглощать энергию подводных взрывов и значение цельных водонепроницаемых переборок ниже уровня ватерлинии. Одновременно разрабатывались новые принципы организации службы по борьбе за живучесть корабля в бою. Параллельно велась отработка снарядов, взрывателей и другой артиллерийской техники. Все это позволило немцам создать орудия, которые могли конкурировать с английскими при меньшем калибре. Так, на первых трех типах немецких линейных крейсеров устанавливались 280-мм орудия против 305-мм английских. Когда англичане перешли на 343-мм, немцы применили 305-мм. Почему же немцам удавалось обходиться более легкими орудиями? Оказывается, боевой корабль представляет собой такой симбиоз брони и вооружения, в котором мощь нападения тесно связана со стойкостью защиты. Последние немецкие линейные крейсеры несли орудия всего по 305-мм по сравнению с английскими 343-мм, зато толщина брони у них была 300-мм против 229-мм английских. В итоге получалось: 305-мм немецкий снаряд пробивал тонкую английскую броню с дистанции 11 700 м, а 343-мм английский снаряд поражал толстую броню немецких крейсеров лишь с 7880 м!

В числе недостатков немецких линейных крейсеров морские специалисты называли установку орудий среднего калибра — 150-мм — и большого количества торпедных аппаратов, которые, как явствовал опыт, оказались ненужным балластом на крупных кораблях.

При сравнении первых английских и немецких линейных крейсеров нетрудно заметить, что “Фон дер Танн” был на 1000 т тяжелее “Инвинсибла”, нес броню на 75 мм толще и развивал скорость на один узел больше. Недостатки “Фон дер Танна” были устранены в крейсерах следующей серии — “Мольтке” и “Гебен”.

Утолщение барбетов башен, две дополнительные броневые палубы, броневая защита оконечностей корабля, дымоходов и дымовых труб, пятая кормовая башня главного калибра, стреляющая поверх другой, — все это потребовало увеличения водоизмещения на 3600 т по сравнению с “Фон дер Танном”. Для повышения живучести в бою на “Мольтке” и “Гебене” установили два руля (один за другим), приводимые в действие из разных отсеков. Это должно было свести к минимуму возможность их одновременного выхода из строя.

Из четырех линейных крейсеров, упомянутых в этой статье и вступивших в строй до начала войны, наиболее драматичной оказалась судьба “Блюхера”. В январе 1915 года кайзер санкционировал выход немецкого флота в Северное море, с тем чтобы выманить британский флот из баз и разбить его по частям. В процессе подготовки к этой операции немецкое командование послало эскадру линейных крейсеров, в которую входил “Блюхер”, к Доггер-банке в Северном море, чтобы очистить этот район от британских легких сил. Захваченные русскими моряками на “Магдебурге” шифры и на сей раз помогли англичанам вовремя узнать об этом выходе и заранее к нему подготовиться. Поэтому адмирал Хиппер, командовавший немецкими кораблями, сам того не подозревая, шел прямо в поставленную ему ловушку.

Отряды английских и немецких линейных кораблей вошли в соприкосновение 24 января в 8.52, и на “Блюхере”, шедшем концевым в германской колонне, сосредоточился огонь таких мощных кораблей, как “Лайон”, “Тайгер” и “Принцесс Ройал”. 343-мм снаряд пробил броневую палубу между двумя средними 210-мм башнями и поджег несколько десятков зарядов в коридоре для подачи боевых припасов. Огонь перебросился в башни и уничтожил всех, кто в них находился. Охваченный пламенем, “Блюхер” потерял ход, получая все новые и новые попадания, но продолжал вести ответный огонь. Он замолчал лишь после трехчасового боя, получив 7 торпедных и около сотни артиллерийских попаданий.

Более удачливым оказался “Гебен”: он уцелел, хотя и получил серьезные повреждения. Уже 29 октября 1914 года во время нападения на Севастополь в него попало три тяжелых снаряда русских крепостных орудий. Спустя три недели у мыса Сарыч русский броненосец “Евстафий” с первого залпа поразил “Гебен” и в течение 14 мин “угостил” его тремя 305-, одиннадцатью 203- и 152-мм снарядами. Эта встреча обернулась для “Гебена” выходом из строя на две недели, 115 убитыми и 57 ранеными. Наконец, 26 декабря, возвращаясь из Черного моря в Босфор, “Гебен” подорвался на двух русских минах и выбыл из строя еще на четыре месяца. Появление русских дредноутов “Императрица Екатерина II” и “Императрица Мария” осенью 1915 года окончательно вытеснило “Гебена” из Черного моря.

Однотипный с “Гебеном” “Мольтке” пользовался в немецком флоте репутацией злосчастного корабля. В 1915 году взрыв в машинном отделении погубил девять кочегаров и чуть было не стал причиной гибели самого корабля. Спустя несколько месяцев во время шторма в Атлантике волна смыла за борт четверых моряков. Потом во время пожара на камбузе погибло еще четыре матроса. Все это настолько укрепило суеверие, что простое участие “Мольтке” в какой-либо операции стало считаться достаточным, чтобы обречь ее на неудачу.

Именно так и получилось во время последнего выхода германского флота в апреле 1918 года. Командующий флотом адмирал Шеер решил вывести значительные немецкие силы для нападения на корабли Антанты, сопровождавшие скандинавский конвой. Однако, по молчаливому убеждению многих моряков, эта операция была обречена на провал с самого начала, ибо в отряд из пяти линейных крейсеров был включен “Мольтке”. И, как назло, это нелепое пророчество оправдалось!

Успех похода был невозможен без соблюдения строжайшей секретности, поэтому командирам кораблей запретили пользоваться радио. Но получилось так, что радиомолчание оказалось нарушенным, и нарушил его именно “Мольтке”. 28 апреля, на второй день после начала операции, на корабле поломалась турбина и был потерян один из гребных винтов. Приняв 2 тыс. т воды, “Мольтке” не мог идти дальше. Но как известить об этом адмирала? После некоторых колебаний командир решил воспользоваться радио...

Англичане, бывшие все время начеку, изменили курс конвоя и отдали подводной лодке Е-42, находившейся в этом квадрате, приказ атаковать противника. В результате Шеер проскочил мимо конвоя, а виновник провала “Мольтке” во время буксировки в порт был атакован Е-42 и получил торпеду в самую середину корпуса. Правда, живучесть, которой славились германские линейные корабли, спасла положение: “Мольтке” остался на плаву, но лишь для того, чтобы несколько месяцев спустя разделить бесславную капитуляцию с другими уцелевшими кораблями немецкого флота.

См. также "Германские линейные крейсера. Погибшие не в бою".