Несчастный случаи, происшедший в 1933 году на одной из пражских улиц, в военно-морских кругах остался незамеченным. Да и вообще мало кто обратил внимание на промелькнувший в местной газете некролог. А ведь под колесами трамвая погиб не просто инженер Зигфрид Поппер, в один из самых талантливых кораблестроителей броненосной эпохи! Человек, создавший целый флот, затем потерявший его, а 15 лет спустя разделивший трагическую судьбу своего детища...

Так уж выходит, что среди кораблестроителей лавры общепризнанных талантов принадлежат исключительно представителям великих морских держав. Конечно, трудно отрицать заслуги Рида, Дюпюи-де-Лома, Барнаби, Уаттса, Фишера и подобных им авторитетов. Однако при этом не следует забывать, что проектировщики кораблей в Англии работали совсем в иных условиях, чем, скажем, в Испании или Дании. У первых было все — средства на создание целых серий броненосцев и крейсеров практически любого водоизмещения, возможность проведения опытов и даже строительства экспериментальных, нередко заведомо неудачных боевых единиц. В совершенно противоположной ситуации находились судостроители менее богатых стран, вынужденные экономить на всем и проектировать корабли не с теми параметрами, какие были бы целесообразны, а с теми, какие мог позволить скудный морской бюджет. Поэтому конструктора, который в подобных условиях, подчас борясь с собственным правительством за каждую марку, рубль или франк, ухитрялся создавать хорошо сбалансированные, достаточно мощные, а часто оригинальные корабли, можно по праву считать более талантливым, чем его находившегося в фаворе коллегу с островов “туманного Альбиона”.

В этом отношении история австро-венгерского флота весьма поучительна. Политическое устройство “двуединой монархии” в конце прошлого века было поистине уникальным: империя располагала двумя конституционными органами равного уровня — австрийским рейхстагом и венгерским парламентом. Пресловутая “двуединость” ощущалась даже в официальном названии флота — “Кайзерлих унд Кениглих”, то есть “Императорский и Королевский” (в честь императорской, или кайзеровской, Австрии и королевской Венгрии). Но вот отношение обеих структур власти к военно-морским силам было отнюдь не равнозначным. Если Австрия постоянно выступала за достаточно сильный флот, то Венгрия столь же регулярно отвергала идущие из Вены предложения. В результате доля морских расходов в военном бюджете монархии колебалась в пределах всего лишь 7,5-15,5% и за 15 лет после ввода в строй “Тегетгофа” (1881 г.) в Австро-Венгрии были построены всего 2 броненосца, в то время как в соседней Италии — 9, причем значительно более крупных и сильнее вооруженных. К середине 90-х годов ни о каком паритете сил на Адриатике уже не могло быть и речи. Некогда грозный флот габсбургской империи теперь представлял собой конгломерат безнадежно устаревших “утюгов”, на которых, по язвительному замечанию современника, в случае войны морякам “хорошо умирать, но плохо сражаться”.

Возрождение “Императорского и Королевского” флота началось в первой половине 90-х годов, когда прогресс в области артиллерии, брони, корабельной энергетики, — с одной стороны, окончательно свел к нулю боевое значение всех имевшихся у “лоскутной империи” броненосцев, а с другой — позволял сократить разрыв в морских силах со своим главным потенциальным противником — Италией. Именно в это время должность главного кораблестроителя австро-венгерского флота занял инженер Зигфрид Поппер. Вскоре ему представился случай проявить себя: венгерский парламент все же одобрил постройку трех броненосцев береговой обороны типа "Монарх”. Возникновение этих небольших кораблей стало важным шагом на пути к созданию современного линейного флота.

“Монарх” и его систершипы “Виен” (“Вена”) и “Будапешт” проектировались параллельно с германскими броненосцами типа “Кайзер” и по конструкции во многом напоминали их. Корпуса кораблей защищали два броневых пояса — первый высотой 2,1 м шел по ватерлинии от форштевня до траверза позади кормовой башни; второй возвышался до верхней палубы и прикрывал весь надводный борт между башнями. Еще выше располагался бронированный каземат 150-мм орудий, а на спардеке находились две боевые рубки. Разумеется, обусловленное заданием малое водоизмещение не позволило разместить полноценную “линкорную” артиллерию, тем не менее Попперу удалось создать очень гармоничный корабль с неплохой защитой и приличной скоростью хода. Любопытно, что последнюю имел не только “Будапешт”, оснащенный 16 новыми паровыми котлами системы Бельвиля, но и оба других корабля, имевших по 5 более старых цилиндрических котлов (3 двухтопочных и 2 однотопочных).

Следующие три броненосца типа “Габсбург” уже официально причислялись к рангу линкоров и являлись самыми маленькими представителями данного класса кораблей в мире. Но фактически это были скорее броненосные крейсеры — быстроходные, с хорошей мореходностью и — увы — очень скромным вооружением: их главный калибр состоял лишь из трех 240-мм пушек (кормовая башня была одноорудийной). Для первых двух кораблей орудия поставила фирма Круппа, а для “Бабенберга” — национальный завод “Шкода”. К достоинствам "Габсбургов” следует отнести хорошо продуманную конструкцию корпуса (174 водонепроницаемых отсека и отделения), совершенную водоотливную систему, очень ограниченное применение дерева (только настил верхней палубы и подкладка под броню) и использование негорючих отделочных материалов. Бронирование было достаточно мощным: главный пояс толщиной 220 мм простирался от форштевня до кормового траверза на длину 67 м, погружаясь под воду на 102 и возвышаясь над ватерлинией на 107 см. Выше него находился верхний броневой пояс, а над ним — по три двухъярусных каземата с каждого борта для 150-мм орудий.

Развитием “Габсбургов” стали три броненосца типа “Эрцгерцог Карл” — оригинальные корабли, мало похожие на своих зарубежных ровесников. Будучи сильно ограниченным в средствах, Поппер спроектировал очень компактные, но вместе с тем хорошо защищенные линкоры-крейсеры с облегченным вооружением и высокой скоростью хода. Понимая, что их оснащение стандартными для всех флотов мира 305-мм орудиями неизбежно приведет к дисбалансу проекта, конструктор решил сохранить относительно слабые, но высокоскорострельные 240-мм пушки. Средний же калибр был существенно усилен: теперь его представляла новая 190-мм артиллерия в полностью электрифицированный башнях. Вся “начинка” броненосцев, включая их артиллерию и броню, была изготовлена на австро-венгерских заводах.

В 1904 году произошел очень характерный для “двуединой монархии” конфликт. Командующий флотом адмирал Шпаун предложил принять подготовленную им кораблестроительную программу в качестве ответа на аналогичную программу итальянцев. Однако военный министр генерал Питрих урезал запрашиваемые адмиралом суммы вдвое. В итоге флоту вместо необходимых 50 млн. крон выделили только 25, в то время как сухопутная армия недополучила всего лишь 5 миллионов. Возмущенный Шпаун подал в отставку, и его место занял вице-адмирал Рудольф Монтекукколи.

Новому командующему в борьбе с высшим руководством сопутствовал больший успех. Уже через две недели после спуска на воду “Эрцгерцога Фридриха” — второго броненосца типа “Эрцгерцог Карл” — морской штаб приступил к работам по созданию линкоров нового поколения. Через год главный кораблестроитель представил на рассмотрение проекты 5 вариантов мощного линейного корабля. Любопытно, что два из них предусматривали вооружение из восьми 280-мм или шести 305-мм пушек в четырех башнях. Таким образом, независимо от англичан (а те тогда держали проект своего “Дредноута” в секрете) Поппер пришел к концепции “all-big-gun” (“только большие орудия”), предвосхитив назревавший качественный скачок в эволюции линкора. Однако уже привыкшие к экономии средств адмиралы отвергли наиболее перспективные проекты, мотивируя свое решение тем, что конструктор превысил предусмотренное заданием водоизмещение на 10%. Они высказали опасения, что это не только повысит стоимость строительства, но и повлечет за собой необходимость реконструкции доков. В результате комиссия остановила свой выбор на более традиционном — впрочем, тоже весьма неплохом — варианте. Так австро-венгерский флот пополнился тремя кораблями типа “Радецкий”, по праву претендующими на звание лучших классических броненосцев мира.

Вся артиллерия линкоров была изготовлена на чешском заводе “Шкода”. Главный калибр наконец-то дорос до стандартных 305 мм, а проверенные 240-миллиметровки теперь представляли собой среднюю артиллерию. Между прочим, последние по своим характеристикам были весьма совершенны, хотя, конечно, при стрельбе на большие дистанции наличие двух калибров затрудняло пристрелку.

Бронирование кораблей типа “Радецкий” для своего, в общем-то небольшого водоизмещения было прекрасным и мало в чем уступавшим первым сериям британских дредноутов. Особое внимание уделялось подводной защите. Тут пригодился опыт, полученный осенью 1906 года, когда по инициативе Поппера произвели несколько подводных взрывов у борта переделанного в блокшив старого броненосца “Кайзер Макс”. Так или иначе, но “Радецкий” получил надежную противоминную защиту, основой которой служила бронированная продольная переборка, переходящая в двойное дно.

На первый взгляд несколько спорным выглядело применение архаичных паровых машин тройного расширения на фоне повсеместного увлечения турбинами. Однако здесь консерватизм проектировщиков оправдался на все сто: энергетические установки линкоров получились простыми, надежными и при этом достаточно мощными, чтобы обеспечить очень приличный ход, вполне сравнимый с последними итальянскими броненосцами типа “Витторио Эмманюэле”. Забегая вперед, заметим, что паровые турбины для следующих австрийских линкоров — дредноутов типа “Вирибус Унитис” — зарекомендовали себя, мягко говоря, неважно.

Из недостатков “Радецкого” обычно отмечают малый запас угля, соответственно небольшую дальность плавания и относительно слабую конструкцию корпуса, что вследствие большой массы вооружения приводило к чрезмерным напряжениям в металлических элементах. Но если учесть специфику предполагаемого театра военных действий (Адриатика), то эти недостатки можно считать несущественными, а сам проект корабля — отличным. Однако затянувшееся строительство обесценило достоинства “Радецкого”: он вступил в строй в самый разгар дредноутной лихорадки и быстро отошел на второй план.

С началом, первой мировой войны броненосцы типа “Эрцгерцог Карп” и “Габсбург” составили 2-ю дивизию линкоров под командованием вице-адмирала Зейдензахсена, а броненосцы типа “Радецкий” под командованием контр-адмирала Чиколи наряду с дредноутами вошли в состав 1-й дивизии. Поначалу все они использовались довольно активно: в сентябре 1914 года пытались поддержать шедший на прорыв в Турцию линейный крейсер “Гебен”, в октябре “Радецкий” расправился с черногорскими батареями, обстреливавшими с горного массива Ловчен базу в Которском заливе. В мае 1915 года австрийские броненосцы бомбардировали итальянские позиции у Анконы... Но затем их боевой карьере настал конец. Корабли типа “Монарх” застыли на рейдах Котора, а их более новые собратья — в Поле. Война на море вслед за сухопутными фронтами приобрела “позиционный” характер.

В конце 1917 года “Виен” и “Будапешт” перешли в Триест и однажды “тряхнули стариной”, обстреляв итальянские войска на реке Пиаве. Но в ночь на 10 декабря противник взял реванш: два торпедных катера незаметно преодолели боны и атаковали австрийские броненосцы прямо на их якорной стоянке в бухте. Одна торпеда угодила в “Виен”, и тот быстро затонул. “Будапешт” увели от греха подальше а Полу, где в мае-июне 1918 года на него вместо носовой башни установили 380-мм сухопутную гаубицу — для предполагавшейся бомбардировки побережья. Хотя последняя так и не состоялась, старый броненосец стал носителем самого крупнокалиберного орудия за всю историю австро-венгерского флота.

Оставшийся в Которе “Монарх” в феврале 1918 года оказался в центре антимонархического (о, ирония судьбы!) восстания матросов. Бунт был подавлен, что, впрочем, не спасло уже трещавшую по швам “лоскутную империю"...

31 октября, за 10 дней до окончания войны, последний император династии Габсбургов Карл передал флот Югославскому народному собранию, и над кораблями взвились хорватские сине-бело-красные флаги. Линкоры “Радецкий” и “Зриний”, в экипажах которых преобладали чехи, подняли национальные чешские бело-красные полотнища. Рухнувшая структура управления и упавшая дисциплина привели к развалу флота в течение нескольких дней. Словом, положение в бывшей Австро-Венгрии до боли напоминало ситуацию на Черноморском флоте в том же 1918-м, а отдельные аналогии нетрудно провести и с нашим временем — как на Адриатике, так и в Севастополе. Итог же во всех случаях был похожим: флот как единая боевая единица либо окончательно терял боеспособность, либо вообще прекращал свое существование.

С “Императорско-королевским” флотом произошло именно последнее. Страны Антанты отнюдь не были заинтересованы в сохранении у новоявленного Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев (будущей Югославии) хотя бы части австрийского линейного флота. Поэтому все созданные Поппером броненосцы были интернированы, затем переведены в Италию и там же в 1920-1921 годах разобраны на металл. Исключение составил лишь “Эрцгерцог Франц Фердинанд”, пошедший на слом только в 1926 году.

(Статья С. Балакина из журнала “Моделист-Конструктор”)