Казалось, что на боевых кораблях к середине 80-х годов прошлого века башня прочно заняла свои позиции в качестве единственного способа расположения артиллерии главного калибра. На ее стороне было слишком много преимуществ: башенные орудия имели углы обстрела, ограничиваемые лишь надстройками; пушки, механизмы наведения и орудийная прислуга получали хорошую броневую защиту. Однако по мере возрастания калибра пушек и толщины брони стали обнаруживаться скрытые вначале недостатки башен. Слишком большой вес всего вращающегося устройства требовал мощных приводов и механизмов, а на уровне развития техники конца прошлого столетия они не всегда отличались надежностью. Огромные моменты инерции вызывали проблемы с горизонтальной наводкой: вращение башни должно было быть одновременно плавным и быстрым. Наконец, довольно долго конструкторы не решались поместить центр тяжести на оси вращения установки. В результате тяжелые неуравновешенные башни непредсказуемым образом вращались после выстрелов, а при повороте на борт придавали заметный крен самому кораблю, возраставший по мере увеличения длины стволов орудий.

С другой стороны, рост калибра главного оружия броненосцев привел к уменьшению количества больших пушек и падению их скорострельности. На кораблях обычно устанавливалось от двух до четырех орудий-монстров, каждое из которых давало один выстрел в пять-десять минут. Поэтому отпадал резон в сильном бронировании самой пушки: ее ствол и казенная часть представляли собой слишком небольшую цель на фоне борта и надстроек, и прямое попадание в нее становилось совершенной редкостью. В результате пришло неожиданное техническое решение — башня на некоторое время оказалась практически вытесненной барбетной установкой. При этом резко снижалась масса вращающейся части и устранялось большинство тогдашних недостатков башни.

Первыми ввели барбет французы; за ними быстро последовали кораблестроители других стран, в том числе и ведущей морской державы мира — Великобритании. Нельзя сказать, что англичане были недовольны своими орудийными башнями, но просто они не хотели позволить своим основным соперникам иметь хоть что-то, чего не было в их собственном флоте.

Увлечение барбетными броненосцами в Англии прошло быстро. Все 6 кораблей, названных в честь знаменитых британских флотоводцев, по сути дела, принадлежали к одной серии, хотя и имели заметные отличия в размерах и вооружении.

Первым был заложен в 1880 году “Коллингвуд”, для которого в качестве прототипа послужил французский броненосец береговой обороны “Кайман”. Адмиралтейство решило не рисковать и ограничило размеры корабля нового типа 10 тысячами тонн, что, конечно, благотворно сказалось на его стоимости, но отрицательно — на боевых качествах. Основу защиты первого “адмирала” составлял броневой пояс. простиравшийся от переднего барбета до заднего, и 76-мм броневая палуба. Их дополняли траверзы, сходившиеся под углом к основаниям барбетов. Борт в носовой и кормовой оконечностях оставался небронированным; от обширных повреждений в этой зоне корабль защищали угольные ямы и нижняя броневая палуба. Шестидюймовая вспомогательная артиллерия вообще не имела броневого прикрытия, кроме поперечной 152-мм переборки, защищающей батарею от продольного огня. Такая система защиты в виде закрытой со всех сторон (кроме дна) броневой цитадели стала, иногда с некоторыми вариациями, стандартной для всех английских (и не только английских) броненосцев, вплоть до знаменитого “Дредноута”.

Англичане внесли свою специфику и в конструкцию самого барбета. Вместо традиционного французского кольца он принял своеобразную вытянутую форму, напоминая при виде сверху разрезанную пополам грушу, в “хвосте” которой помещались зарядные устройства, туда же по защищенной 305-мм броней подачной трубе поступал боезапас. Для заряжания орудия разворачивались в диаметральную плоскость, казенной частью к “хвосту” барбета; им придавался максимальный угол возвышения, а затем снаряд и заряд последовательно загонялись гидравлическим прибойником в камору орудия. Другие гидравлические приводы обеспечивали вращение центральной платформы с орудиями и возвышение пушек. Все это сложное хозяйство обслуживалось собственными паровыми машинами и не только почти полностью исключало ручной труд, но и функционировало довольно надежно. На рекламной фотографии тех лет изображен мальчик явно дошкольного возраста, наводящий гигантскую пушку вращением небольшого маховика. Но скорострельность такой установки оставалась крайне низкой: тяжеленное орудие медленно разворачивалось в диаметральную плоскость, заряжалось и столь же неторопливо наводилось в направлении противника. На такой цикл уходило не менее 4-5 минут, а в боевых условиях — вдвое больше.

Через два года, когда “Коллингвуд” все еще находился на стапеле, на государственных верфях началась постройка еще четырех “адмиралов”. Они мало чем отличались от предшественника в смысле общего расположения и бронирования, но 12-дюймовые орудия главного калибра заменили новыми 13,5-дюймовыми. Из-за них заметно задержался ввод кораблей в строй: новая артиллерия оказалась очень непростой в изготовлении. Правда, затраты времени и средств на пушки вполне оправдались. 343-мм орудия оказались самыми мощными в мире и сохранили это превосходство еще на добрый десяток лет. Первые два броненосца серии — “Хоув” и “Родней” — оказались сильно перегруженными, и весь их броневой пояс при полной нагрузке скрывался под водой. На “Энсоне” и “Кэмпердауне” увеличили толщину брони барбетов и длину пояса, а для компенсации немного удлинили корпус. “Адмиралы” второй серии служили в основном на Средиземном море и в прибрежных водах Великобритании. Из них в истории навсегда остался “Кэмпердаун”, который в результате ошибки при маневре мощным таранным ударом отправил на дно собственный флагман “Викторию”. При этом сам “Кэмпердаун” получил настолько сильные повреждения, что едва не отправился вслед за своей жертвой.

Мода на барбетные броненосцы оказала влияние и на флоты государств, следовавших, казалось бы, своим оригинальным путем в кораблестроении. Ее жертвой стала и Австро-Венгрия, заложившая в 1885 году почти одновременно два корабля — “Кронпринц эрцгерцог Рудольф” и “Кронпринцессин эрцгерцогин Стефани”, которые отличались друг от друга по большинству параметров: и по схеме бронирования, и по расположению артиллерии. Роднило их только относительно небольшое водоизмещение. Броня “Рудольфа” являла собой ярко выраженную цитадель в средней части корабля; оконечности его защищала лишь 50-мм броневая палуба. Три 305-мм орудия главного калибра в барбетных установках располагались по необычной схеме, в виде треугольника: два спереди и один сзади. На “Стефании” броневой пояс прикрывал всю ватерлинию (что сказалось на его толщине), а кормовое орудие отсутствовало, что обрекало броненосец на бортовой залп только из одной крупнокалиберной пушки. Средний калибр на “Кронпринце” состоял из шести 150-мм орудий Круппа, а “Принцесса” была ограничена таким же количеством 120-мм пушек. В обоих случаях они располагались в тесной небронированной батарее и могли быть выведены из строя единственным попаданием снаряда. Броненосцы отличались даже высотой надводного борта — массивный “Рудольф” был заметно выше более приземистой “Стефании”. Столь значительный разнобой в характеристиках двух кораблей отражал существовавшие в то время во всех странах колебания в выборе типа линейного корабля, но он вряд ли способствовал росту боевой мощи и без того впавшего в долгую спячку после блестящей победы при Лиссе австрийского флота. Причина застоя проста и обычна: недостаток средств на кораблестроительные программы.

Служба австрийских “августейших особ” оказалась безмятежной и продолжительной. Началась она немедленно после вступления в строй в 1890 году совместными маневрами с германским флотом, а завершилась вместе с концом Австро-Венгрии после 1-й мировой войны, в которой эти безнадежно устаревшие к тому времени броненосцы никакого участия не принимали.

Не осталась в стороне от увлечения барбетными кораблями и Россия, 80-е годы прошлого века стали периодом возрождения русского флота, и отечественные кораблестроители внимательно присматривались ко всем зарубежным новшествам, пытаясь (и не без успеха) перенять положительные черты любой идеи. Когда в 1882 году встал вопрос о постройке первого эскадренного броненосца для Черного моря, в качестве его прототипа рассматривались и британский “Аякс”, и французский “Кайман”, и отечественный “Петр Великий”, но в итоге получился совершенно оригинальный проект высокобортного корабля с треугольным расположением шести 12-дюймовых орудий в спаренных барбетных установках. При этом практически в любом секторе обстрела могли вести огонь две установки. Артиллерия усилилась не только количественно, но и качественно: 305-мм пушки с длиной ствола в 30 калибров могли пробивать значительно более толстую броню, чем 20-калиберные орудия “Петра Великого”. Уже в ходе постройки Морской Технический комитет решил вместо предполагавшейся первоначально цитадельной схемы бронирования, оставлявшей незащищенной почти 2/3 корабля, применить полный пояс по всей длине ватерлинии. К недостаткам можно отнести лишь установку вспомогательной 152-мм артиллерии в небронированной батарее в носу и корме, но подобная система применялась в это время на броненосцах всего мира. Необходимость защиты средней артиллерии была осознана только после появления скорострелок калибра 120-152 мм.

По удачному проекту с небольшими промежутками во времени заложили сразу 4 корабля. Главные различия между ними состояли как раз в устройстве барбетных установок. На “Екатерине” орудия выдвигались над кромкой брони только на момент наведения и выстрела. На “Чесме” и “Синопе” выдвижение пушек уже не предусматривалось, но сами установки оставались открытыми, а на “Георгии Победоносце” применили башенноподобное прикрытие с наклонной лобовой плитой, хотя толщина его оставалась незначительной и предохраняла только от осколков, пуль и мелких снарядов. Кроме того, на двух последних кораблях серии — “Чесме” и “Георгии Победоносце” — более мощными стали и сами орудия (305-мм с длиной ствола в 35 калибров). Правда, введение более длинных и тяжелых пушек привело к тому, что при развороте их на борт корабль получал значительный крен, затруднявший и наведение, и саму стрельбу.

Все четыре броненосца благополучно дослужили до конца русско-японской войны, хотя у первой тройки неоднократно возникали неприятности с машинно-котельной установкой. Катастрофа русского флота при Порт-Артуре и Цусиме заставляла бережно относиться к каждому оставшемуся кораблю, в том числе и устаревшему. Поэтому в 1906 году предлагалось существенно модернизировать “Синоп”, “Чесму” и “Георгий Победоносец” с установкой четырех современных 305-мм орудий с длиной ствола в 40 калибров в башенных установках и 120-мм скорострельной артиллерии. Были даже заказаны орудия, но нелепость затеи стала ясна для Морского штаба. Вполне разумно решили подождать вступления в строй новых кораблей.

“Чесму” и “Екатерину” исключили из списков флота в том же году; первый из них использовали в 1912 году в качестве цели при испытании схемы бронирования новых дредноутов. “Синоп” стал учебно-артиллерийским кораблем, вооруженным четырьмя 203-мм орудиями на месте старых барбетов и двенадцатью 152-мм пушками Канэ. Он благополучно пережил мировую и гражданскую войны и был сдан на слом в 1922 году. “Георгий Победоносец”, также довооруженный новыми шестидюймовками (всего 14 штук!), активно участвовал в 1-й мировой войне. Уже в самом ее начале он вместе с береговыми батареями отбил коварную атаку линейного крейсера “Гебен” на Севастополь. Он же оказался единственным из кораблей серии, уведенным белыми в Бизерту, где и закончилась его история.

Первые черноморские броненосцы еще не вошли в строй, когда в феврале 1888 года в Николаеве состоялась закладка еще одного барбетного корабля, совершенно другого типа. Проектное задание предусматривало небольшой, дешевый, но вместе с тем сильный броненосец — требования, часто выдвигавшиеся, но редко выполнимые. “Двенадцать Апостолов” оказался весьма удачным приближением к решению столь непростой задачи. Конечно, при проектном водоизмещении чуть больше 8000 т не могло идти и речи о полном бронировании борта; но цитадель вышла достаточно протяженной и хорошо защищенной. Пришлось отказаться и от высокого борта — в ущерб мореходности и возможности вести огонь в плохую погоду. Пострадала и средняя артиллерия: осталось всего четыре 6-дюймовых орудия; но зато они наконец-то обрели броневую защиту. Корабль получил значительную перегрузку в ходе постройки, но даже при этом он рассматривался специалистами как более удачный, чем балтийские “тараны” “Александр II” и “Николай I”. Введенный в строй в 1892 году, “Двенадцать Апостолов”, скромно прослужил свои девятнадцать лет, не участвовав ни в одном боевом походе. Но идея оказалась важнее: на ее основе разрабатывались все последующие черноморские и многие балтийские броненосцы.

(Статья В. Кофмана из журнала “Моделист-Конструктор”)