С ноября 1912 года “Гебен” вместе с легким крейсером “Бреслау” ("Breslau") был определен в германскую средиземноморскую эскадру. Мало кто предполагал, что корабли уходят из Северного моря навсегда. Более им не суждено было вернуться в Германию, а судьбы этих двух крейсеров окажутся столь сходными, что в ближайшие годы названия их в оперативных сводках будут фигурировать всегда вместе.

В этот период на Балканах шла Первая Балканская война. Многие страны прислали в этот регион свои военные корабли. После освобождения греческими войсками от турок города Салоники и последовавшего вслед за этим убийством короля Греции Георга I интернациональный эскорт кораблей (во главе с “Гебеном”) доставил тело в Пирей. В это время экипажи “Гебена” и “Бреслау” общались с моряками английских кораблей, дислоцированных на Средиземноморье.

Англичане недвусмысленно указывали на важность представления интересов Германии немецкими крейсерами на Ближнем Востоке. Отчет об этой встрече вскоре лег на стол кайзера, поверх отчета Вильгельм II положил резолюцию: “Близится возможность раздела Турции, и потому корабль на месте абсолютно необходим”. Так судьба “Гебена” была предрешена – он оставался на Средиземном море, возможность прорыва в случае войны в Северное море представлялась призрачной. Гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц был против и даже возражал кайзеру. В своем дневнике он писал: “Кайзер особенно гордился нашей средиземноморской эскадрой, я же весьма резонно сожалел об отсутствии “Гебена” в Северном море”.

Осенью 1913г. “Гебен” произвел текущий ремонт в австрийском порту Пола. 23 октября 1913г. контр-адмирал Вильгельм Сушон сменил контр-адмирала Трюмлера на посту командира Средиземноморской дивизии. На длительный период времени его судьба будет неразрывно связана с именем крейсера “Гебен”. Значительную часть зимы 1913/1914гг. “Гебен” провел на рейде Константинополя в составе международной эскадры.

Весной 1914г. “Гебен” совершил ряд походов по Средиземному морю. К лету техническое состояние “Гебена” стало весьма плачевным. Требовались срочный ремонт энергетической установки и очистка днища. Корабль планировали вернуть в Германию, а “Мольтке” должен был заменить его на Средиземном море. Однако организовать эту замену уже не успели: наступил печально известный “июльский кризис”, возникший после выстрела в Сараево. В срочном порядке линейный крейсер поставили на ремонт в Пола. 29 июля 1914г. Сушон был предупрежден из Берлина. Настало время вскрывать секретные пакеты. Линейный крейсер вышел в Бриндизи, где к нему присоединился легкий крейсер “Бреслау”, пришедший из Котора (австро-венгерская военно-морская база на берегу Адриатического моря - другое название Коттаро). Затем оба корабля пошли в Мессину, как это было намечено тайным морским договором между державами Тройственного союза. Эта средиземноморская крейсерская эскадра немало беспокоила первого лорда британского адмиралтейства У.Черчилля. Англичане не знали, что положение у “Гебена” критическое: в котлах потекли трубки, и при всем желании он не мог дать более 18 узлов. С таким ходом прорваться через Гибралтар не представлялось реальным. Немецкие моряки предпринимали все возможное, чтобы корабль, хоть на непродолжительное время, мог “выжимать” полный ход.

Оба крейсера перешли в Мессину. Французский флот был далеко, но английская мальтийская эскадра адмирала Траубриджа имела значительный перевес в силах. Правда, его корабли находились частично в Отрантском проливе, а часть линейных крейсеров адмирала Милна была послана на запад, чтобы перекрыть возможный путь отхода “Гебена” через Гибралтар. Да и Англия войны Германии пока не объявляла...

Берлин тревожил адмирала Вильгельма Сушона противоречивыми телеграммами. Об объявлении войны Франции он узнал 3 августа в 18 часов. Одновременно его предупредили о реальной угрозе скорого вступления в войну и Великобритании. Адмирал опасался быть запертым в австрийских базах на Адриатике. Надвигалась пора решительных действий, а в этот момент союзники потеряли “Гебен” и “Бреслау” из вида. Последний раз их заметили у берегов Алжира. 4 августа в 4 часа “Бреслау” выпустил около 60 снарядов по порту Бон. В 5 часов “Гебен” сделал 43 выстрела по Филиппвилю. (К слову, обстрел этих портов немецкие крейсера вели, подняв русские военные флаги). Огонь длился только несколько минут и причинил незначительные разрушения. Береговые батареи отвечали, но оба крейсера вскоре оказались вне пределов досягаемости их орудий.

Потом немецкие крейсера удалились, следуя сначала, в целях маскировки, в северо-западном направлении. В 8 часов они шли курсом на восток, пройдя к северу от Сицилии. Корабли планировали прибыть в Мессину, где они должны были получить уголь, необходимый для дальнейшего перехода.

Французский адмирал де Ляпейрер был уведомлен об обстреле Бона в 5 часов. Он тотчас же приказал адмиралу Шошпра, командующему французской линейной “группой А”, направить свою эскадру к берегам Африки. Тому предписывалось возможно скорее войти в соприкосновение с германскими кораблями и вступить с ними в бой. Эскадра Шошпра довела свой ход до 15 узлов (этот предел определялся плохим состоянием котлов линкора "Mirabeau"). Если бы эта линейная группа продолжала идти к Бону, она двумя часами позже очутилась бы в пределах видимости “Гебена”. Но в 6:30 на основании телеграммы из Алжира, сообщавшей о том, что германские крейсера направились полным ходом к западу, Ляпейрер приказал адмиралу Шошпра следовать к Марокко самым полным ходом. С этого момента исчезла всякая возможность для французских кораблей войти в соприкосновение с противником. Но оставалась еще английская эскадра, и встреча не заставила себя ждать.

В 9:30 “Гебен” и “Бреслау” в 50 милях к северу от Бона внезапно заметили английские линейные крейсеры “Индомитебл” ("Indomitable") и “Индефатигебл” ("Indefatigable"), шедшие по направлению к Гибралтару. Обе группы шли контркурсами, большим ходом, по совершенно спокойному морю. “Гебен” сделал попытку уклониться от встречи, но англичане пошли на сближение, и он лег на прежний курс. Вскоре на дистанции 8000 м произошла встреча. Это была волнующая минута. С одной стороны 16 орудий были готовы открыть огонь, с другой – 10. Судьба “Гебена” или британских крейсеров могла решиться в несколько мгновений. Но война между Германией и Англией еще не была объявлена, и никто не стрелял. Никто и не салютовал, хотя немцы считали, что адмирал Милн находится на борту одного из крейсеров, а флаг Сушона развевался на мачте “Гебена”. Капитан 1-го ранга Кеннеди, командовавший английской группой, обойдя немцев, лег на обратный курс. Английские корабли следовали за германскими и по телеграфу запрашивали адмиралтейство о дальнейших инструкциях.

Из Лондона тотчас ответили: “Прекрасно, держитесь крепко; война неминуема”. Немного спустя У.Черчилль, с согласия министра иностранных дел, отдал приказ атаковать после предупреждения “Гебен”, если последний попытается нападать на французские транспорты. Однако военный совет, собравшийся через несколько минут, решил, что никакое военное действие не должно быть предпринято до истечения срока, фиксированного ультиматумом, который Великобритания накануне вечером предъявила Германии, т.е. до 12 часов ночи. В 19 часов телеграмма об этом была отправлена адмиралу Милну и каперангу Кеннеди. “Мы вряд ли отдавали себе отчет, – писал позже Черчилль, – во что эта почтенная щепитильность должна была обойтись нам и всему миру”.

В годы, предшествующие Первой мировой,в печати неоднократно подчеркивалась большая скорость английских линейных крейсеров. (Во многом это была самореклама и дезинформация, чтобы заставить своих потенциальных противников закладывать в проекты излишне высокие скоростные характеристики за счет вооружения и бронирования). И вот настал момент, чтобы доказать ее на деле: германский линейный крейсер оказался на виду эскадры Траубриджа. Официальное английское сообщение о преследовании “Гебена” английскими линейными крейсерами “Индомитебл” и “Индефатигебл” в Средиземном море говорит, что “Гебен”, только что вышедший из ремонта, развил скорость хода на два узла больше упомянутой в технических дачных (т.е., по этому сообщению, должен был дать 31 узел!). Кривые, построенные согласно числу оборотов, зафиксированных в машинных вахтенных журналах “Гебена”, показывают, что корабль лишь в течение короткого времени развивал обороты, соответствующие скорости хода в 24 узла. С 8 до 12 часов скорость хода была в среднем 17 узлов, с 12 до 20 часов – в среднем 22.5 узлов. Эти скорости значительно ниже той, что была полученной на приемных испытаниях “Гебена”. Однако английские линейные крейсеры даже такую скорость не развивали (или не хотели развить). Между тем по официальным сведениям, они будто бы могли ходить и быстрее 26 узлов. Английским объяснениям, что их корабли уже давно не были в доке и не имели полного штатного состава машинной команды, можно противопоставить тот факт, что “Гебен” тоже не чистил своей подводной части уже 10 месяцев.

Английские линейные крейсеры отстали и в 15:30 скрылись из виду. После этого скорость “Гебена” была значительно снижена ввиду выхода из строя части котлов. Присоединившийся к английской группе крейсер “Дублин” ("Dublin"), подошедший из Бизерты, кое-как сохранял контакт с немцами до 21 часа, но затем и он потерял их из виду в связи с наступлением темноты. Адмирал Сушон получил возможность без помех следовать в Мессину.

5 августа в 4 часа “Гебен” и “Бреслау” вошли в Мессину. Угольные ямы немцев были пусты. Адмирал Сушон потребовал разрешения на бункеровку от итальянских властей, но наткнулся на формальный отказ: нейтралитет Италии не позволял ей снабжать топливом корабли воюющих стран. Кроме германского парохода “Генераль” ("General"), погрузившего предельное количество угля, какое он только мог принять в течение двух предшествующих дней, в порту находился английский угольщик, нагруженный углем для фирмы Стиннес. Немцы подпоили капитана, который еще не знал об объявлении войны, задержали его, и несмотря на вмешательство английского консула, добились выдачи его груза. Оба крейсера грузили уголь с предельной поспешностью, но бункеровка заняла более 24 часов. По истечении этого времени пребывания в нейтральном порту они должны были бы быть интернированы. Итальянские офицеры пришли вечером, чтобы осведомить об этом адмирала Сушона, но он с большим присутствием духа ответил, что срок должен считаться с момента, когда ему было сделано официальное сообщение. Таким образом он выиграл еще 15 часов, которые позволили крейсерам закончить приемку угля.

В течение суток поступавшие из Берлина телеграммы ставили Вильгельма Сушона в известность о затруднениях, которые возникли со стороны оттоманского правительства для разрешения Сушону входа в Дарданеллы, несмотря на заключенное 3 августа секрет-ного германо-турецкого соглашения. В конце концов Берлин вообще устранился от стратегического решения средиземноморской проблемы, предоставив Сушону самому выбирать между Полой и Константинополем. Германский адмирал принял решение уходить в Восточное Средиземноморье, попросив Антона Гауса, командующего австрийским флотом, облегчить ему форсирование блокады, которую предполагал встретить в районе Мессины. Выслав “Генераль” вперед, чтобы обеспечить телеграфную связь с германским посольством в Турции, он в 17 часов 6 августа снялся с якоря.

К 11 часам 5 августа адмирал Милн собрал вместе все три своих линейных крейсера. Однако “Индомитебл” нуждался в топливе, и его пришлось отослать в Бизерту. “Индефатигебл” и “Инфлексибл” весь день курсировали между Сицилией и Сардинией, чтобы преградить “Гебену” путь на запад. Вечером от командира “Глочестера” (Gloucester - в русском языке исторически принято произносить эту дворянскую фамилию как “Глостер”) Ховар-да Келли Милн узнал, что германские крейсера находятся в Мессине. Его место в эту минуту было в 100 милях к западу от Сицилии; он продолжал оставаться в этом районе, имея в виду обеспечение французских военных перевозок. Утром б августа Милн принял решение идти для наблюдения за северным выходом из Мессинского пролива. Находясь к северу от Сицилии, следуя экономичным ходом, он получил радиограмму с “Глочестера” о том, что вражеские крейсера вышли из Мессины и направились к востоку. Полученные инструкции запрещали английским кораблям заходить в территориальные воды Италии, и они вынуждены были огибать Сицилию с юга. В 23 часа поступило разрешение адмиралтейства пройти через Мессинский пролив, но было уже слишком поздно.

С момента выхода немцев из Мессины “Глочестер” неотступно следовал за ними, чтобы информировать командование. Он видел их огибающими берег Калабрии, все время держащимися в пределах территориальных вод, как будто с намерением войти в Адриатику. Потом в 23 часа немецкие крейсера взяли курс на Матапан. “Глочестер” тотчас донес об этом адмиралам Милну и Траубриджу. “Гебен” безуспешно пытался заглушить его радиотелеграфирование.

Адмирал Траубридж находился со своими броненосными крейсерами и эсминцами в районе Кефалонии. Он направился ко входу в Адриатическое море с намерением заставить немцев принять бой. Узнав об изменении ими курса, он пошел к югу, чтобы преградить им путь. “Дублин” и два эскадренных миноносца шли с Мальты на соединение с ним. Траубридж приказал крейсеру “Глочестер”, используя радио, осуществлять наведение его эскадры на противника. Этот маневр должен был 7 августа около 6 часов утра поставить “Гебен” лицом к лицу с четырьмя британскими броненосными крейсерами, вооруженными 36 орудиями калибром от 24 до 19 см; “Бреслау” предстояло иметь дело с двумя легкими крейсерами, каждый из которых сильнее его. Десять британских миноносцев также имели много шансов попасть несколькими торпедами в цель. Однако, поскольку бой должен был произойти днем, адмирал Траубридж полагал, что при такой обстановке “Гебен” благодаря большой дальности своей артиллерии и преимуществу в ходе, сможет потопить один за другим все эти корабли с большой дистанции раньше, чем сам получит существенные повреждения. Траубридж считал себя не в праве идти на такой риск без формального приказания, которого он так и не получил. (Совет экспертов, собравшийся в Портланде месяцем позже, признал его решение отвечающим обстановке). В 3:50 он повернул на 180°. “Дублин” не имел успеха в поисках “Гебена” ночью и получил приказание не пытаться атаковать его днем. Весь отряд Траубриджа возобновил наблюдение за Отрантским проливом.

“Глочестер” продолжал следовать за германскими крейсерами. В 5:30 адмирал Милн, считая положение “Глочестера” опасным, приказал ему держаться на большом расстоянии. Однако тот все же сохранил контакт с германскими кораблями. 7 августа в 13:35 английский легкий крейсер даже атаковал поотставший “Бреслау”, дав по нему несколько выстрелов и попав немцам в борт на уровне ватерлинии. “Бреслау” отвечал беглым огнем, а залп “Гебена” отрезвил англичан. Вскоре после этого у мыса Матапан командир “Глочестера” получил приказ прекратить погоню и не рисковать. Ввиду запрещения адмирала, “Глочестер” в 16:40 прекратил преследование, успев заметить, что неприятельские корабли вошли в пролив, отделяющий Морею от острова Цериго.

После этого столкновения “Гебен” и “Бреслау” приняли уголь у острова Денуза с парохода, специально посланного из Афин, и связались с Константинополем с помощью парохода-ретранслятора “Генераль”, стоявшего на якоре в Смирне.

Эскадра адмирала Сушона вынужденно уходила в восточное Средиземноморье и Черноморские проливы. Германские крейсера были спасены отвагой их флагмана, отсутствием предварительной договоренности между английским и французским флотами, отсутствием налаженной разведывательной сети.