Справедливости ради следует назвать, помимо Тегетгофа, еще двоих “патриархов” австрийского броненосного флота, вложивших немало усилий в его создание. Первый из них — эрцгерцог Фердинанд-Макс, брат кайзера Франца-Йозефа I, командующий флотом, своевременно оценивший значение брони и сумевший убедить консерваторов в необходимости ее широкого внедрения. Второй — главный кораблестроитель Йозеф фон Ромако, талантливый инженер, спроектировавший более десятка броненосцев и внедривший множество новаций, впоследствии заимствованных флотами разных стран. Чтобы по достоинству оценить деятельность этих людей, достаточно привести красноречивый факт: Австро-Венгрия вместе с Англией стали единственными в Европе странами, чей броненосный флот был полностью построен на собственных верфях! (Даже Франция имела один большой броненосец береговой обороны “Рошамбо”, купленный в 1867 году в США.) Конечно, кораблестроение “двуединой” монархии по размаху трудно сравнить с аналогичной отраслью “владычицы морей”, но все же оно имело собственную школу, а некоторые решения даже оказали влияние на эволюцию линейных кораблей других куда более развитых стран.

Первыми броненосцами австрийского флота стали небольшие деревянные фрегаты “Драх” и “Саламандер”, официально именовавшиеся “броненосными плавбатареями” и представлявшие собой сильно уменьшенный французский “Глуар”. Задуманные как ответ на итальянские “Формидабиле”, они были изготовлены полностью на отечественной судоверфи в Триесте. Примечательно, что решение об их строительстве Фердинанд-Макс принял самостоятельно еще до утверждения рейхстагом плана создания нового флота. Ромако оперативно подготовил проект, а завод столь же быстро выполнил заказ. В результате головной броненосец “Саламандер” вступил в строй через 15 месяцев после закладки — этот рекорд не удалось побить ни самим австрийцам, ни итальянцам.

Разумеется, такая поспешность в проектировании и изготовлении в сочетании с отсутствием опыта броненосного кораблестроения не могла не сказаться на боевых качествах первенцев нового флота. Броненосцы оказались слабыми, маломореходными и имели в своей конструкции множество анахронизмов, доставшихся от парусной эпохи. Чего стоят, к примеру, гигантские носовые фигуры дракона и саламандры, выполненные мастером Апостоле Сеньяном! (Хранящиеся, кстати, по сей день в морском музее Специи.) Но особое недовольство команды вызвали машины и движители. Поначалу корабли имели по одному трехлопастному винту и развивали скорость чуть более 9 узлов. И только в 1872 году после замены котлов и винта на двухлопастный системы Гриффита они достигли 11-узловой скорости.

Следующие серии австрийских броненосцев — типа “Кайзер Макс” и “Эрцгерцог Фердинанд-Макс”— представляли собой все увеличивавшиеся в размерах “саламандры”, вмещавшие машины повышенной мощности и большее число пушек. Правда, качество артиллерии оставалось прежним: в основном это были дуль-нозарядные 48-фунтовые орудия. Заказанные для последних кораблей современные 210-мм пушки Круппа так и не были получены из-за войны с Пруссией; а впоследствии броненосцы перевооружили 177-мм артиллерией Армстронга.

Именно корабли перечисленных типов и составляли костяк эскадры Тегетгофа в бою у Лиссы. (См. также вот здесь). Они обладали весьма заурядными данными, к тому же их артиллерия не выдерживала никакой критики. Много нареканий вызывала и недостаточная маневренность. Так, “Фердинанд-Макс” смог протаранить “Ре д'Италия” лишь с третьей попытки — когда у противника вышло из строя рулевое устройство. Да иначе и быть не могло: ведь флагман австрийцев на полной скорости имел огромный диаметр циркуляции —1260 м или 16 длин корпуса!

Вместе с тем у броненосцев Тегетгофа имелись и достоинства. Они были защищены отличного качества броней (производства штирских заводов) и, кроме того, имели немало усовершенствований, внедренных главным конструктором Ромако. Вот, например, одно из его изобретений: для предохранения вредного влияния железа на дубовый корпус деревянная обшивка австрийских кораблей покрывалась сначала толстым слоем белил, затем листами свинца, а потом резиной. И лишь на последнюю ставилась броня, причем на оцинкованных болтах. Столь тщательная отделка предопределила долгий срок службы деревянных корпусов. Большинство кораблей даже после исключения из состава флота еще по 10-15 лет служило в качестве учебных баз, блокшивов и других вспомогательных судов. Скажем, флагманский “Фердинанд-Макс” был разобран только в 1916 году.

Пожалуй, главным выводом, который сделали морские стратеги, исходя из анализа сражения у Лиссы, стало возвеличивание роли таранного удара. А это означало: основная мощь корабля должна быть направлена не на борт, как это считалось до сих пор, а вперед. Таким образом, получила всеобщее признание концепция броненосца-тарана с сильным продольным огнем, уже вынашиваемая на основе опыта гражданской войны в США.

Первым подобным кораблем австрийского флота стала “Лисса”. Наконец-то увеличенное до размеров “нормального” броненосца, новое детище Ромако по-прежнему имело деревянный корпус, хотя его надводные конструкции частично были сделаны из железа. Артиллерия корабля — новые 240-мм орудия Круппа — размещалась в двухъярусной батарее, однако нижние порты располагались на расстоянии менее 2 м от ватерлинии, что фактически исключало ее использование в свежую погоду.

Но наиболее отвечающими урокам Лиссы кораблями стали первые полностью железные броненосцы “Кустоца” и “Эрцгерцог Альбрехт”, названные их конструктором Ромако “казематными судами с носовой батареей”. Подобные по конструкции, хотя и различные по размерам, они имели двухъярусный центральный каземат, позволявший вести огонь в нос сразу из четырех орудий главного калибра. Артиллерия, поставленная Круппом, считалась весьма современной: с дистанции 10 кабельтовых 260-мм пушки “Кустоцы” пробивали броню толщиной 24 см, а 240-мм пушки “Альбрехта” — толщиной 21 см. Корабли были прекрасно бронированы, имели двойное дно и водонепроницаемые переборки, однако скорость их хода уже считалась недостаточной. Правда, Йозефу фон Ромако удалось существенно улучшить маневренность новых броненосцев. Так, диаметр циркуляции “Кустоцы” на полном ходу составил лишь 3 длины корпуса.

“Кустоца” и “Альбрехт” стали классическим образцом австрийского кораблестроения, суть которого состояла в постоянных компромиссах между адмиралами и верховными властями. Дело в том, что после предоставления Венгрии полной автономии в 1867 году империя Габсбургов превратилась в “двуединую” монархию со своими правительствами. И парламент сугубо сухопутной Венгрии старался всячески урезать ассигнования на строительство флота, регулярно накладывая вето на проекты военно-морского бюджета, идущие из Вены.

Тегетгоф, успешно таранивший неприятеля в море, оказался бессильным против собственного правительства. И ему пришлось пойти на хитрость. Раз статьи военного бюджета на строительство новых броненосцев постоянно вычеркивались, то надо запросить средства на модернизацию уже существующих кораблей: это не вызывало сильного противодействия. В итоге Йозефу фон Ромако довелось разрабатывать столь своеобразные проекты, какие могли появиться, пожалуй, только в Австро-Венгрии.

Счет этим переоборудованиям открыл “Кайзер” — старый деревянный 91-пушечный линкор, храбро сражавшийся под командованием капитана Петца у Лиссы. В феврале 1869 года корабль ввели в док и в течение нескольких лет перестраивали в броненосец по типу “Лиссы”. От старого “Кайзера” осталась лишь средняя часть дубового корпуса ниже ватерлинии (выше борт стад железным) да паровая машина. Последняя, несмотря на частичную замену котлов, и предопределила главный недостаток новоявленного броненосца — его тихоходность.

Но самой удивительной модернизации подвергся все же не “Кайзер”, а три его более молодых собрата — броненосцы типа “Кайзер Макс”. Их деревянные корпуса были разобраны, механизмы демонтированы и частично помещены в новые железные корпуса большей длины. Фактически вновь построенным кораблям от их предшественников достались только паровые машины (без котлов), часть броневых плит, некоторые дельные вещи и... названия! Неудивительно, что в большинстве военно-морских справочников эти “переоборудованные” броненосцы классифицируются как новые корабли.

Развитие австро-венгерского флота в столь своеобразных условиях проходило главным образом благодаря активной деятельности Тегетгофа. Увы, век его был недолог: в 1871 году во время своего визита в Мексику он заразился дизентерией и умер. С его смертью флот “двуединой” империи начал быстро приходить в упадок. Прекратилось и строительство броненосцев на экспорт (в 1870-1871 годах Австро-Венгрия поставила Греции и Турции два небольших корабля — “Василиса Ольга” и “Иджалие”).

Примечательно, что за полтора десятилетия после ввода в строй “Кустоцы” австрийский флот получил лишь один новый броненосец — “Тегетгоф”. Последний рангоутный линкор, “лебединая песнь” Йозефа фон Ромако, он по праву считается одним из самых интересных кораблей своего времени. Несмотря на жесткие финансовые ограничения, новый броненосец продемонстрировал прекрасный баланс между малым водоизмещением и отлично защищенным тяжелым вооружением. Стальной корпус, двойные дно и борта, поперечные броневые траверзы — все это обеспечивало хорошую живучесть. Вес брони “Тегетгофа” составлял 2555 т, или 34% от водоизмещения, что ставит броненосец в один ряд с мощнейшими кораблями мира.

В 1893 году “Тегетгоф” капитально модернизировали: он стал двухвинтовым, лишился рангоута, старые 11-дюймовки заменили современными 240-мм пушками Круппа, скорость хода повысилась на 1,5 узла. Переименованный в “Марс” (поскольку в 1912 году имя “Тегетгоф” присвоили новому дредноуту) корабль пережил первую мировую войну и был разобран на металл в Италии вскоре после ее окончания.

(Статья С. Балакина из журнала "Моделист-Конструктор")