"Большие дубинки" Дяди Сэма.
История создания и службы американских линкоров Второй мировой войны.

Американцы вступили в очередной этап линкорной гонки последними из великих морских держав. Весь период “кораблестроительных каникул”, продлившийся почти два десятка лет, их военные теоретики и конструкторы спорили, каким же будет новый линейный корабль. Предпочтение при этом отдавалось быстроходной единице, пусть даже и не слишком защищенной. Однако как только дело дошло до воплощения проектов в металл, возобладал здравый смысл. Вместо 30-узлового линкора, вооруженного девятью 356-мм пушками, заложили 28-узловые, но зато имевшие такое же количество 406-мм орудий, “Норт Кэролайну” и “Вашингтон”. Предполагалось, что этого будет достаточно для борьбы с уже определившимся будущим противником — Японией.

Умеренная мощность механической установки позволила применить солидную защиту и разместить сильное вооружение. Новый 406-мм снаряд имел невысокую начальную скорость — всего 700 м/с, но огромный вес — 1220 кг! При таких баллистических характеристиках попадания сверху через палубу вражеского корабля на больших дистанциях могли стать фатальными: от них защищала только 10-дюймовая броня, позволительная разве что для японских сверхгигантов типа “Ямато”. Очень мощным выглядело зенитное вооружение. Двадцать 127-мм универсальных пушек в легко бронированных башнях, сгрудившиеся в средней части корпуса, стали отличительной особенностью всех новых американских линейных кораблей. Планировавшиеся к установке шестнадцать 28-мм автоматов уже в ходе постройки были заменены на восемь четырехствольных “бофорсов” — чрезвычайно удачных зениток, производство которых началось в США по шведской лицензии. Вскоре после вступления линкоров в строй на каждом из них количество 40-мм стволов возросло до шести десятков, а “Норт Кэролайна” в конце войны могла открыть огонь уже из девяноста шести. Столь внушительную зенитную батарею дополнял другой, также удачно выбранный вид “импортного” оружия: 20-мм швейцарский “Эрликон”. В отличие от массивных четырехстволок — “бофорсов”, приводимых в движение электромоторами, легкие “эрликоны” могли наводиться одним человеком, что было исключительно важным в случае потери энергии в критический момент боя. Число 20-мм автоматов со временем достигло 36 на “Норт Кэролайне” и 83 — на “Вашингтоне”.

Чтобы при таком мощном вооружении удержаться в рамках договорных ограничений по водоизмещению, американцам пришлось приложить немало усилий. Первые из новых линкоров более чем на треть строились с помощью электросварки — небывало высокий процент для тех времен. Немало способствовало облегчению корпуса и новое расположение энергетической установки, позволившее значительно сузить кормовую и в особенности — носовую часть корабля. (В результате все американские линкоры со своим узким носом и смещенной к корме наиболее широкой частью корпуса приобрели сверху характерный вид “булавы” или “дубинки”). И все же морское министерство и проектировщики США явно покривили душой: стандартное водоизмещение “вашингтонов” превысило договорное на две с половиной тысячи тонн. Но даже при этом 305-мм главный пояс не обеспечивал достаточной защиты от 16-дюймовых орудий. Хотя для увеличения сопротивляемости броня имела наклон в 17 градусов, снаряд самого “Вашингтона” пробивал бы бортовую защиту с дистанции до 130 кабельтовых, т.е. практически на всех разумных дистанциях артиллерийского боя. Поэтому на следующей серии, заложенной уже после начала войны в Европе, предполагалось сделать все, чтобы усилить защиту. С чрезвычайной быстротой на чертежных досках появился проект “Саут Дакоты”. Столь же быстро проходила и постройка.

Хотя вторая серия почти полностью сохранила вооружение своих предшественников (отличаясь лишь числом и расположением зенитных автоматов), ее защита строилась на совершенно других идеях. Бортовая броня стала не намного толще (310 мм), но угол ее наклона возрос до 19 градусов, а сам пояс располагался глубоко внутри корпуса и простирался вниз до самого днища, постепенно утоньшаясь до 25 мм и переходя в противоторпедную переборку. Внешний борт состоял из 19-мм листов специальной броневой стали и предназначался для деформации бронебойного наконечника. Аналогичная идея применялась на итальянских “литторио”, но на американских кораблях она выражена более четко: до попадания в пояс снаряду предстояло пробить помимо борта еще две тонкие переборки, конечно, не способные его задержать, но достаточные для “сдирания” остатков “макаровского” колпачка. Общая толщина палуб оставалась примерно такой же, как на “Вашингтоне”, но главная броневая палуба, прикрывавшая всю ширину корабля и нависавшая над внутренним поясом, была утолщена, и, что более важно, составляла часть силовой конструкции корпуса.

Конструкторам удалось еще более компактно разместить машинно-котельную установку, сократив ее общую длину на 17 м по сравнению с предшествующим типом. Одновременно пришлось сдвинуть к центру корабля все надстройки, и профиль “Саут Дакоты” стал сильно напоминать пирамиду, увенчанную высокой башенноподобной “передней” надстройкой, на деле сместившейся практически к миделю. Короткий и широкий корпус потребовал более мощных машин: чтобы развить те же 28 узлов, “дакотам” приходилось развивать на 20 тыс. л.с. больше, чем “Вашингтонам”, причем при полной форсировке турбин.

Сами американцы считают эти немного странные с виду суда наиболее удачным типом “вашингтонского” линкора. Однако уже в 1938 году, когда постройка “вашингтонов” только-только началась, а “саут дакоты” еще даже не закладывались, предельные “договорные” ограничения поднялись с 35 000 до 45 000 т. Адмиралы тут же вновь вспомнили о своей мечте — быстроходном линейном корабле. Снова заработали конструкторы, и уже через 2 года состоялась закладка новых “больших дубинок”. Постройка “Айовы” явилась серьезной проверкой судостроительной промышленности США, проверкой, которую она с честью выдержала. Первые из почти 50-тысячетонных махин вступили в строй менее чем через 3 года после начала строительства — великолепный результат, позволивший активно задействовать новейшие корабли в военных действиях против Японии. К сожалению, похвалу вряд ли можно распространить на проектировщиков. Впервые отойдя от своих традиционных, сильно защищенных кораблей с умеренной скоростью, они все “лишние” 10 тысяч тонн потратили на достижение высокой скорости. Общая компоновка быстроходных линкоров сильно напоминала “Вашингтон”. От внутреннего броневого пояса отказались в пользу традиционного внешнего, сохранив ту же толщину, что и на “Саут Дакоте”, но убрав наклон. В результате по бортовой защите “Айова” и ее собратья оказались, пожалуй, наиболее слабыми из всех новейших линкоров (хотя уступали в этом отношении “Вашингтонам” лишь незначительно). Видимо, желая сохранить столь обескураживающий факт в тайне, американцы упорно приводили искаженные данные по бронированию, и во всех справочниках 50-х, 60-х и даже 70-х годов “айовам” приписывается более чем внушительный пояс толщиной 406-457 мм, что в полтора раза больше, чем в действительности! Зато горизонтальная защита на самом деле была вполне внушительной, превышая в сумме 8 дюймов (хотя и здесь указываются цифры, достигающие в сумме 343 мм, — явная дезинформация). Подводная защита в общем повторяла предыдущие типы, да и глубина ее не изменилась, поскольку общая ширина корабля осталась прежней. В общем, единственное, чем могла похвастаться “Айова”,— это скорость. Действительно, американцам удалось создать самый быстроходный линкор, который мог наконец-таки не отставать от авианосцев и теоретически был способен догнать и “наказать” почти любой корабль противника. Но цену можно назвать чрезмерной, поскольку и вооружение, и защита остались на прежнем уровне, зато стоимость нового корабля превысила 100 млн долларов — на четверть больше, чем у “Саут Дакоты”. Правда, главный калибр “Айовы” несколько усилился: снаряды ее 50-калиберных орудий имели более высокую начальную скорость и, как следствие, большую пробивающую силу.

Узкая носовая оконечность способствовала быстрому ходу, но только при относительно спокойном море. А в свежую погоду на полной скорости нос сильно зарывался в воду, делая “мокрым” полкорпуса. Не помогал и высоко вздернутый форштевень, не допускавший, кстати, ведение огня в носовом секторе из обеих передних башен на малых и средних дистанциях. Конечно, первоначально намечавшиеся в жертвы “айовам” японские линейные крейсера типа “Конго” действительно при встрече не имели никаких шансов на спасение, но в бою с суперлинкорами типа “Ямато” американцам наверняка пришлось бы несладко.

Впрочем, история, как всегда, нарушила исходные теоретические построения. “Айовам” так и не пришлось поучаствовать в настоящих морских боях. Наиболее реальный шанс заявить о себе был у адмирала Хэлси в заливе Лейте, но тот упустил его и бесцельно гонял свои быстроходные линкоры между двумя японскими группами, южной и северной, да так и не вступил в бой.

Зато предшественникам скоростных линкоров довелось пережить несколько боевых стычек. В ноябре 1942 года “Массачусетс” обменялся залпами с недостроенным французским линкором “Жан Бар” в Касабланке, серьезно повредив вишистский корабль и заставив его прекратить огонь. В том же месяце на другом краю земного шара, у Соломоновых островов, состоялась артиллерийская дуэль между “Саут Дакотой” и японским линкором “Кирисима”, в который попало около десятка 16-дюймовых снарядов. “Японец” потерял скорость и управляемость, на следующий день его прикончила авиация. Но и “Саут Дакота” заметно пострадала: хотя ее главный противник добился единственного попадания, но четыре десятка самых разнообразных снарядов, от 8-дюймового до 127-миллиметрового, выпущенных кораблями эскорта, продырявили надстройки, еще раз показав, насколько уязвим современный линкор. Хотя ничто не угрожало его плавучести, и вся мощная артиллерия главного калибра оставалась в полном порядке, могучий линкор полностью “ослеп”, поскольку из строя вышли основные радиолокационные средства. Американцам пришлось пережить несколько тревожных часов, пока не наступило утро.

В основном же линкорам США приходилось вести непрекращающуюся борьбу с японскими самолетами. Обеспечивая последнее кольцо защиты для своих авианосцев, они сами нередко становились целями, но ни один из них не получил с воздуха серьезных повреждений. Успеха добилась лишь японская подводная лодка, попавшая торпедой в “Норт Кэролайну” в сентябре 1942 года в районе все тех же Соломоновых островов. Вновь на корабле временно вышли из строя все “глаза” и “уши”, но ходовые качества практически не пострадали.

Один из представителей последнего типа американских линкоров, “Миссури”, вошел в мировую историю тем, что на его борту состоялось подписание акта о капитуляции Японии. Главный враг был повержен.

После войны Соединенные Штаты могли себе позволить роскошь держать в строю лишь лучшие из своих линейных кораблей. “Норт Кэролайна” стала учебным кораблем, сохранив, впрочем, все вооружение и оборудование, а остальные “вашингтоны” и “саут дакоты” были выведены в резерв. Однако рачительные хозяева не хотели просто так отправить в металлолом практически новые и солидные боевые единицы. Предлагались самые разные способы их использования, начиная от переоборудования в ракетоносцы по типу крейсеров и кончая идеей запуска с них спутников! Только 15 лет спустя, когда уже ясно вырисовывались контуры нового надводного флота — ракетного и противолодочного,— один за другим бывшие главные корабли морских сил США стали отправляться “на покой”. При этом “Норт Кэролайну”, “Массачусетс” и “Алабаму” законсервировали, а остальные три сдали на слом в 1961-1963 годах.

Эти “консервы” так и не были вскрыты. Гораздо больше повезло “айовам”. Они немало постреляли по береговым позициям во время войны в Корее, не получив при этом никаких повреждений. Хотя из соображений экономии и их в конце 50-х годов отправили в резерв, а затем на прикол, последним линкорам США еще предстояла настоящая боевая карьера. Но об этом речь впереди.

(Статья В. Кофмана из журнала “Моделист-Конструктор”)

См. также Модернизированные американские линкоры в 80-е гг.