История создания и службы броненосцев малых стран.

Ровно за сто лет до гибели крейсера "Реина Регенте" Кадис посетил Нельсон. Но осмотрев верфи и корабли, прославленный адмирал сделал необычный вывод: “Доны могут строить превосходные корабли, в Кадисе у них теперь на рейде четыре великолепных линейных корабля... Но я совершенно уверен, что если мы абордируем их на шести шлюпках, то можем завладеть ими.”.

Как это не покажется странным, но слова великого Нельсона с успехом можно отнести и к испанским кораблям конца прошлого века. Да и не только к испанским. Это определение подходило вообще ко всем броненосцам мелких государств. Низкая кредитоспособность заставляла кораблестроителям становиться поистине мастерами на все руки, способными совместить в одном корабле и броненосец, и крейсер, и яхту для высокопоставленных особ. Зная привередливость заказчиков, заводы-строители стремились к применению на подобных кораблях максимального количества новинок, нередко продавая на экспорт более современные корабли, чем для отечественных ВМС. Но с другой стороны, эти броненосцы, способные подавить восстание или представить своих хозяев на морских парадах, были совершенно бесполезны в бою с равноценным противником – вот почему Нельсон был не так уж и далёк от истины, утверждая, что корабли можно атаковать на шлюпках. А одной из главных причин низкой боевой ценности “броненосцев-недомерок” была их низкая остойчивость из-за переутяжелённости вооружением.

Разные страны разными путями осознавали, к чему ведёт переутяжелённость. Для России, например, для этого был необходим собственный горький опыт Цусимы. А Испания тот же урок прошла ровно на десять лет раньше, в тот роковой март 1895 года.

Ушли безвозвратно в прошлое те времена, когда корабли с жёлто-красным флагом королевской Испании были настоящими хозяевами океана. К середине XIX века испанский флот прочно обосновался в числе аутсайдеров. Принятые несколько раз попытки вернуть былое могущество неизбежно заканчивались крахом. Последней попыткой подобного рода явилось принятие судостроительной программы 1887 года.

Планом предусматривалось строительство более двухсот новых кораблей, а ядром флота должна была стать шестёрка необычайно мощных крейсеров типа "Инфанта Мария Тереза". Через три года стало понятно, что для этой армады требуется флагман под стать ей, а только что вступивший в строй броненосец "Пелайо" был явно тихоходен и имел ограниченный радиус. Вот почему королевским декретом 1890 года планировалось в дополнение к программе построить два корабля-лидера для эскадры из "Терез". Из-за чего и появился на свет такой своего рода гибрид "Пелайо" и "Терезы" (водоизмещение и бронирование "Пелайо", скорость, вооружение и дальность "Терезы"). Но ещё во время стапельных работ стало понятно, что корабль получится переутяжелённым...

Спуск на воду "Карлоса V" состоялся 12 марта, когда уже не осталось надежд на благополучный исход поисков пропавшей "Реина Регенте". Справедливо опасаясь, как бы новый корабль не постигла участь предшественника, судостроители встали перед серьёзной проблемой облегчения "Карлоса" без ущерба его боевой ценности. И тут как будто снова вспомнили о появившейся полтора десятилетия назад "Италии".

В новом обличье на "Карлосе" напрочь отсутствовал броневой пояс (первоночально 320мм, имевший, кстати, весьма проблематичную ценность), зато толщина броневой палубы на скосах была доведена до невиданного ещё уровня в 165мм!

В таком виде новый "броненосец" попал на благодатную почву для военно-морских теоретиков. Особенно в России, где необычайно популярной была макаровская идея “универсального безбронного корабля”. И, например, адмирал Н.В.Копылов предлагал даже восьмой черноморский броненосец (будущий "Князь Потёмкин Таврический") строить по проекту "Карлоса". К счастью, обычная для России бумажная волокита не дала в ближайшем времени осуществиться этим планам, а разразившаяся вскоре испано-американская война доказала ущербность “безбронных кораблей”.

По контракту "Карлоса" обязались построить в сорокамесячный срок, но многочисленные переделки и разногласия с поставщиками отодвинули дату его окончательного вступления в строй. Постройка же систершипа "Филлиппе II" ещё более затянулась, а вскоре, ссылаясь на загруженность, завод в Картахене и вообще отказался от строительства. Скрепя сердце правительство было вынуждено поискать зарубежного поставщика. Предпочтение отдали Армстронгу, который, правда, полностью перекроил чертежи, предложив в итоге принципиально новый корабль. Водоизмещение при этом возросло до 11000 тонн, зато он предлагал поставить на броненосец впервые в испанском флоте двухорудийные башни.

Однако англичане, загруженные другими заказами, закладывать новый броненосец не спешили, а испанцы, не находя в своём бюджете свободные три миллиона, не торопились внести первый взнос. А после поражения в войне с американцами стало уже не до флота. "Карлос" так и остался единственным "броненосцем 1 ранга", построенным по программе 1887 года.

"Императору" не удалось по-настоящему понюхать пороха, зато среди испанского военно-морского офицерства он стал известен как “специалист по политическим вопросам”.

В войне 1898 года "Карлос" успел лишь к шапочному разбору. Посланный на помощь блокированной Маниле в составе эскадры адмирала Комара, до окончания войны он успел лишь пройти Порт-Саид.

После позорных поражений при Маниле и Сантьяго-де-Куба "Карлос" остался самым современным и крупным испанским кораблём, что и предопределило его дальнейшую службу.

Когда после смерти королевы Виктории в 1901 году встал вопрос кого отправить на морской смотр в Спитхеде, выбор естественно пал на "Карлоса". На его борту отправился в Англию король Апьфонсо. В 1906 году, во время кризиса в Марокко, корабль окончательно “переклассифицировался” в роль яхты. Его оборудовали великолепными каютами, где разместились высокопоставленные особы.

В 1911 году эти апартаменты оказались как нельзя более кстати, когда на праздник Аргентинской независимости потребовалось доставить в Буэнос-Айрес инфанту Изабель. А в 1913 году для защиты испанских интересов во время волнений в Мексике. "Карлос" бросил якорь в Веракрусе.

К началу мировой войны уже порядком устаревший корабль был превращён в школу торпедистов и электриков. Из списков флота его исключили лишь в декабре 1931 года. Но даже и после этого красивый силуэт корабля-ветерана, правда без одной трубы, можно было ещё долгое время видеть в гавани Эль Ферроля, где бывший "Император" исполнял банальную роль понтона, намного пережив своих сверстников.

Немало общего с судьбой флота испанского имела судьба флота его пиренейского соседа – Португалии. Также некогда мощный флот, по справедливому замечанию историков открывший миру мир, к концу 19 века находился в глубокой депрессии. И если для Мадрида роль катализатора для пересмотра своей морской политики выполнил его традиционный союзник – Германия, захватившая испанский остров в Каролинском архипелаге, то Лиссабон также подвёл его традиционный союзник – Англия, захватившая португальские владения у реки Замбези и озера Ньяса.

Справедливо опасаясь за свои колонии, Карл I, король Португалии, параграфом первым своего декрета от 20 марта 1890 года постановил для защиты Лиссабона срочно построить четыре броненосца. На лицо же был лишь один "Васко де Гама", "разменявший" к этому времени уже второй десяток.

В целях частичной экономии средств предполагалось в ближайшее время ограничиться его коренной модернизацией и закладкой на национальных верфях (опять-таки для экономии!) пары броненосцев, аналогичных аргентинскому "Либертаду". Это и предопределило их судьбу: простояв два десятка лет на стапелях Лиссабона, оба броненосца были разломаны после октябрьской революции 1910 года, свергшей королевскую власть.

Более удачно сложились дела у "Васко де Гама", правда, ждать ему пришлось около десяти лет. В 1899 году истёк срок англо-португальского договора, и в Великобритании стали всё громче говорить о разделе португальских колоний между Англией и Германией. Обеспокоенные подобным оборотом событий, и больше не доверяя отечественным поставщикам, португальцы раскошелились и доверили модернизацию "Васки" итальянской фирме "Орландо".

По первоначальному проекту на корабле предполагалось разместить по четыре 203- и 120-мм орудий. Но представителям фирмы удалось убедить заказчика отказаться от таких чрезвычайных требований, так как в этом случае "Васке" была уготована участь "Реины Регенты". Зато фирма обещала установить орудия самых новейших систем (2 – 203-мм и 1 – 150-мм). Броненосец обзавёлся также новыми машинами, бронёй и механизмами.

К 1903 году модернизация завершилась, но к этому времени напряжённость спала, и "Васко де Гама" так и остался единственным португальским броненосцем.

Кстати, пока он обрастал в Ливорно новой бронёй и артиллерией, в соседней Генуе подобную косметическую операцию претерпевал ещё один старик – турецкий "Мессудие". А поводом для его перестройки послужила модернизация всех трёх греческих броненосцев.

Греция и Турция с 1952 года состояли в НАТО и формально были союзниками, что в общем-то не помешало им в очередной раз поссориться из-за Кипра. Вообще же за полтора века история греко-турецких отношений познала не один десяток инцидентов, вылившихся, в вооружённые конфликты. И поэтому усиление одной стороны другая рассматривала как потенциальную угрозу для себя и стремилась принять соответствующие меры. Конечно, поначалу достижение морского паритета грекам было явно не под силу, и на армаду Абдул Азиза они ответили парой броненосцев в 2000 тонн. Но уже к 1880-м годам, поправив свои финансы, греки решили заявить о себе всерьёз.

Строительство сразу трёх броненосцев решено было вести во Франции. Любимое французами ромбовидное расположение артиллерии было явно тяжеловато для этих 5000-тонных кораблей, почему было решено ограничиться своеобразным "треугольником". При этом для экономии веса два орудия расположили в носовом барбете, прямо над пушками среднего калибра. И один удачно посланный вражеский снаряд выводил бы все это "удовольствие" из строя. Сам же корабль мог направить в любую точку горизонта лишь 3-4 орудия главного и среднего калибра. Выше главного пояса броненосец имел защиту между казематом и барбетом. Также на нём была установлена выпуклая броневая палуба, в то время как на своих кораблях сами французы ещё долго ставили плоскую палубу и не решались на защиту выше главного пояса. Несмотря на всю экономию веса, корабли получились-таки переутяжелёнными настолько, что осадка их возрасла почти на целый фут. Это, впрочем, не помешало им на испытаниях дать скорость на пол-узла больше контрактной.

Но паритет установился не надолго. Уже в 1910 году турки обзавелись парой "Бранденбургов", в ответ на что греки купили в Америке "Айдахо" и "Миссисипи". Но в это время броненосцы уже перестали быть главной силой флота. Их ликвидировало "как класс" знаменитое детище адмирала Фишера.

В 20-30-х годах броненосцы лишь доживают свой век. В 1927-м переделан в блокшив последний английский броненосец "Агамемнон", примерно в это же время из активной службы выводятся последние французские броненосцы типа " Дантон". Аналогично поступают в Италии, СССР, Японии, Соединённых Штатах. Казалось, с броненосцами покончено. Но неожиданно в предвоенный период они переживают своё второе рождение. Этим классом боевых кораблей заинтересовались второстепенные морские государства, которым не по карману было строительство новейших линкоров.

В этот период были построены или капитально переделаны броненосцы береговой обороны Финляндии. Швеции, Голландии. Дании и Норвегии. Но самый последний броненосец был построен не в Европе, а в далёкой Японии, по заказу другого азиатского государства – Сиама, нынешнего Таиланда.

Два броненосца "Шри Аюти" и "Донбури" были настолько необычны, что большинство историков называет их более неопределённо – суда береговой обороны. Но так или иначе, корабль с водоизмещением эсминца и вооружением крейсера делает честь судостроителям страны восходящего солнца. Корабли вошли в строй в 1938 году, а разразившаяся вскоре война доказала... их полную бесполезность.

Осенью 1940 года, после падения Франции в Европе, в Бангкоке (столица Сиама) решили, что пора наконец предъявить свои претензии на французский Индокитай. Поначалу предполагалась ограничиться захватом правого берега реки Меконг. Но сиамцы явно не тянули на роль "азиатских немцев". К концу декабря локальные стычки переросли в полномасштабные военные действия по всей границе. И тогда для ослабления противника командующий военно-морскими силами Франции в Индокитае контр-адмирал Терро решил атаковать и по возможности разбить сиамский флот. Правда, рассчитывать он мог лишь на старый крейсер "Ламотт Пик", да на несколько шлюпов и канонерок. Тем не менее Терро рискнул, и в середине января 1941 года небольшой отряд из крейсера и четырёх канонерок вышел в море.

Рано утром 17 января французский разведывательный самолёт обнаружил противника у острова Кочанг. Сиамские моряки вынуждены были открыть огонь, тем самым обнаружив себя. Французы незамеченные подошли ближе и в 6.14 внезапно открыли огонь по вынырнувшим из темноты трём сиамским миноносцам. Менее чем через час два из них затонули под огнём канонерок, а третий, "Трад", спасаясь бегством от преследующего его "Ламотт Пика", отступил за остров. Примерно в половине седьмого, когда вслед за убегающим "Традом" крейсер также обогнул остров, он неожиданно нос к носу встретился с обоими сиамскими броненосцами. Не долго думая, французы выпустили по ним три торпеды и продолжили преследование миноносца.

Как и ожидалось, одна из торпед всё-таки поразила цель. "Шри Аюти" потряс сильнейший взрыв, но корабль остался на плаву. Для предотвращения распространения воды и опрокидывания командир был вынужден приткнуть корабль к мели в устье реки Чатхабури.

Сильно повреждённый "Трад" вскоре также был вынужден выброситься на берег, и "Ламотт Пик" занялся оставшимся броненосцем. В 6.45 примерно с расстояния 12 километров противники открыли огонь. Вскоре, покончив со своими миноносцами, к бою подключились и канонерки. Ожесточённая перестрелка продолжалась около получаса. Бой усложнялся тем, что приходилось проводить сложное маневрирование, чтобы стрелять по неприятелю в промежутки между островами. В 7.20 замолчал главный калибр "Донбури" и, сильно кренясь на правый борт, корабль отошёл на мелководье.

В 7.50 "Ламотт Пик" сделал ещё один торпедный залп по отходящему неприятелю и был вынужден прекратить преследование из-за отсутствия точных карт места боя. И вскоре французская эскадра без значительных повреждений с триумфом возвратилась в родной Сайгон.

"Донбури" же ушёл недалеко: он сел на мель у острова Косичанг. В тот же день, правда, его удалось снять, и подошедший корабль снабжения взял его на буксир. Но видя что броненосец не спасти, в 13.40 командир приказал оставить корабль. Через три часа броненосец перевернулся и ушёл на дно.

Потеря пяти боевых кораблей отрезвляюще подействовала на правящую верхушку, и 29 сентября Сиам запросил о мире.

Но судьба броненосцев на этом не закончилась. 7 декабря 1941 года, захватив Сиам, японцы приступили к подъёму обоих броненосцев. "Донбури" получил настолько серьёзные повреждения, что его восстановление было признано нецелесообразным. "Шри Аюти'' наоборот, был отремонтирован и вскоре вошёл в состав флота марионеточного таиландского государства. Благополучно пережив войну, броненосец погиб от артиллерийского огня во время революции, став таким образом последним броненосцем, погибшим в бою.

(Статья Н.В.Митюкова из журнала "7.5 футов").

Еще одна статья про этот же бой